«Когда осень плачет…»ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Автор: rosa_09tyler
Беты (редакторы): Russ le Roq, Eito
Фэндом: Kuroshitsuji
Основные персонажи: Клод Фаустус, Джим МакКен (Алоис Транси), Анна Анафелоуз.
Пэйринг или персонажи: Клод/Алоис Алоис/Сиель
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Повседневность, Даркфик, Ужасы, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Насилие, Ченслэш, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, написано 223 страницы
Кол-во частей: 20
Статус: в процессе написания

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Переплёт»

Часть первая.

До их первой встречи тем пасмурным октябрьским вечером тысяча девятьсот двадцать второго года Алоис Транси никогда не думал, что уживаться со сверстниками может быть настолько трудно, тем более, когда им ненавистно уже одно твоё присутствие.
Шёл второй месяц их совместного проживания. И за это время он чётко уяснил несколько вещей: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую, затем уйди под локоть и снизу в челюсть; запасной ключ — это контраргумент, когда приходишь после отбоя, особенно после отбоя; сносить неприятие можно лишь до определенных пределов.

Но с каждым новым днём всё становилось только хуже.

Зима выдалась туманной. Ясное небо уже начинало менять цвет, становясь холодновато-синим. Тусклые лучи, струившиеся сквозь оконный переплет, широким потоком падали на истёртый паркет, играя метаморфозами теней и древесного рисунка.
По комнате пронёсся громкий раздражённый голос: «Сам отсюда убирайся!» Схватив с кровати книгу, Алоис со злостью швырнул её в стоящего рядом юношу.

– Какого чёрта ты творишь, Транси! – заслоняя рукой глаза от летящего в лицо фолианта, злился Сиэль. – Это моя комната! У меня договорённость с самим директором, так что проваливай отсюда вон! – спорил Фантомхайв, хватая соседа за локоть и стаскивая с кровати, где тот читал книгу.
– А ну пусти меня! – вырываясь из чужой хватки, не унимался Алоис. – Я о вашей какой-то там договорённости слыхать не слыхивал. Иди вот и сам с ними разговаривай, а меня сюда поселили, хочешь ты или нет.
– Никуда я отсюда не уйду, мне такой сосед даром не нужен, – гневно сжимая зубы, прошипел Фантомхайв, с силой толкая мальчишку. Транси в ужасе распахнул глаза. Падая, он уронил стул, задел стоящую на углу стола лампу, которая тут же разбилась; стопка тетрадей, с шелестом полетела на пол.
– Что, только и умеешь кулаками махать?! – стирая кровь с ушибленного виска, выкрикнул Алоис и кинулся на Сиэля.

Завязывающаяся перепалка, грозила перейти в настоящую драку.

– Да что у вас тут опять творится! – во весь голос гаркнул Жак, распахивая дверь. Настала тишина.
– Ого... – присвистнув, протянули мальчишки, столпившиеся позади Матти.

Опрокинутая вешалка лежала поперёк комнаты, рядом валялся покосившийся стул, поблескивали на паркете осколки плафона.
Алоис с ожесточённой злостью отталкивал от себя графа, упираясь ему в подбородок остриём ножниц, но Сиэль, сидя на его коленях, крепко держал парня за воротник и явно не собирался отступать.

– Сиэль, прекрати, ты его задушишь! – испугался Жак, хватая Фантомхайва за плечо, дабы разнять ребят, но его оттолкнули в сторону.
– Надо вызвать старосту, – послышался совсем ещё детский голос, из столпившихся у двери зевак.
– Кого ты будешь звать, дурак, вот он, твой староста, – грубо одёрнули его.

Вдруг Фантомхайв нахмурился, отпустил Транси и, поднявшись с колен, обернулся к Матти. Глубоко глотнув воздуха, Транси тут же закашлялся, суматошно отползая куда-то к кровати.

– Господи, Сиэль, у тебя всё лицо в крови! – подскочил к нему ошеломлённый Жак.
Тяжело дыша, граф небрежно протёр тыльной стороной ладони разбитую губу, сверля мальчишек у входа напряжённым взглядом.
– Пошли вон, – устало выговорил он, делая шаг к двери. – Вон пошли, все вон! Это касается только нас двоих! – выпихивая Матти за дверь, из последних сил гаркнул Сиэль, плохо держась на ногах.
– Тебе в лазарет нужно, Фантомхайв! – сопротивлялся Жак.
– Уйди, всё в порядке, – ответил граф.
– ...в порядке, тебя же трясёт всего. Послушай меня, не хочешь, можешь не объясняться, только оставь его, оставь его..., – взволновано залепетал изумлённый парнишка. Но дверь грубо захлопнули.

***

Алоис резко распахнул глаза, пытаясь сесть, но обессиленно упал обратно на подушку. Картинки былых дней вот уже не первый раз тревожили его и без того кошмарные сны. Он приподнялся. В полупустом вагоне первого класса последнего поезда на Лондон им досталось купе на двоих. Фантомхайв спал на диване у противоположной стены, и Алоис успел позавидовать его безмятежному сну. Граф зажёг тусклую лампочку над спальной полкой и откинул одеяло. Спустив ноги на холодный пол, еще щурясь спросонья, мальчик бросил мимолётный взгляд на часы и снова прикрыл глаза. Время близилось к пяти. Три часа сна, полтора из которых были кошмаром, мало помогали взбодриться и набраться сил. «Почему, Фантомхайв?» Алоис ещё раз взглянул на друга, спящего напротив. Дыхания его не было слышно, а лицо приняло детское выражение.
Транси изнурённо вздохнул, покачал головой и, зевнув, поднялся. До Лондона ещё несколько часов пути, а сна не было ни в одном глазу. Посему, взяв со столика чашку, оставшуюся с вечера, Алоис отыскал тапочки Сиэля (свои он так и не доставал)и вышел из купе в надеже, что хоть горячий чай поможет ему скоротать это время.

За приоткрытой занавеской в темноте мелькали поля и деревья. Огней не было видно. Лишь тьма со скользящими в ней одинокими силуэтами.
Размеренный стук колёс убаюкивал. Алоис неторопливо помешивал чай, стараясь делать это тише, как и положено делать по какому-то там правилу этикета, не касаясь бортиков ложкой. Но выходило плохо.
Транси всмотрелся в своё отражение на гладкой тёмно-красной поверхности чая. Невольно он вспомнил их последнее чаепитие с Фаустусом и, втянув носом горячий ароматный пар, попытался вспомнить, как пахнул тот напиток, которым его угощал учитель. Нет... этот ширпотреб мало чем походил, разве что цветом и то, даже цвет его теперь выглядел для графа мутноватым и блёклым. У Фаустуса чай был особенно ароматный, наверное, с бергамотом или фруктами. Мальчик никогда не спрашивал его об этом. Он вообще никогда не спрашивал Клода, а любит ли он этот напиток или же пьёт его просто, чтобы составить ученику компанию, по привычке...

И с этой мыслью Алоису совершенно неожиданно стало до ужаса тесно и душно в этом маленьком купе. А любое касание бархатной обивки дивана, казалось, раздражало кожу рук и шеи.
Жуткое обжигающее состояние тоски и всепоглощающего одиночества охватили мальчика. Впервые в своей недолгой жизни он столкнулся с осознанием, которое приходит однажды к любому тонкому душою и умом здравомыслящему человеку, с осознанием той едва уловимой беспросветной преграды стоящей между двумя близкими людьми.

«А что я о нём знаю?» – произнёс шёпотом граф, и чайная ложечка выскользнула из его пальцев, с противным звоном опустившись в бокал.
Он на секунду вспомнил их поцелуй на перроне. Эта светлая мысль на незначительное мгновение мелькнула в его голове, вызвав приятное чувство тепла и улыбку.
«Что же я вообще о нем знаю?» – вновь прошептал граф, усмехнувшись как-то не по-доброму, безумно, и обхватил ладонями голову.
«Что я знаю о человеке, которого я так близко подпустил к себе, к своему телу и душе? Человеке, рядом с которым мне так уютно. Допустим, знаю, что он красив, что строг, аккуратен и ценит это качество в других, что он музыкален, что читает стихи, любит живопись и собирает бабочек, знаю даже больше — знаю его ласковые прикосновения, знаю, как он целуется, знаю пару или тройку его привычек... Ну, а ещё? Что же, в основном, я о нем знаю?» — Алоис отшатнулся от стола, расплескивая горячий чай.
«Известно ли мне, откуда он родом, какая у него семья? Могу я знать о его прежних увлечениях детства и юности, его мечтах или планах? Отгадал бы я глубокую внутреннюю печаль, когда лицо его озарено улыбкой или же истину за двуличием? Понял бы мысли, чувства, желания и секреты чужой, совершенно незнакомой души?..»

Тут он, вздрогнув, осекся и вспомнил, что вряд ли, когда-нибудь в своей жизни он ещё повстречается с ним. Однако вместо скорби о не случившемся Алоису безумно захотелось сорваться с места и бежать, бежать обратно в пансион, в надежде, что учитель Клод Фаустус ещё не уехал, а если даже уехал броситься искать. Искать, повсюду спрашивая о нём: у учителей у директора, помчаться за ним в Лондон или...

Под влиянием чувств мальчик метнулся к двери, схватился за ручку и остановился. Склонил голову. Тихо вздохнул. За горьким вздохом последовал еще один, а затем ещё и ещё. И вскоре частота их свелась к рваным глоткам воздуха. Руки судорожно сжались, обессилено опустившись. Алоис наморщил личико, спешно зажимая ладонью рот. Глубочайшее душевное уныние, щемящее сознание своего нетленного одиночества настигло его.
Солнце еще не взошло, но небо уже объял бледный розовый свет. Старый сосновый лес с его частым строем высоких, тёмных стволов был окутан, тонкой вуалью тумана. Прозрачная и безмятежная река лежала, точно гигантское зеркало в зеленой раме просторных лугов. Кровавыми потоками брызнули темно-красные штрихи, испещряя кровавым подбоем низкую серую тяжёлую тучу на востоке.

Алоис так и не покинул купе. Понурив голову, он стоял у окна, опираясь на решетку для полотенец. Фантомхайв подошёл к нему, напыщенно потянувшись после крепкого сна. Однако, завидев измученное, лицо друга он, поначалу удивившись, нахмурился.

– Что с тобой? Всё кошмарами мучаешься? – стараясь говорить отстранённо, с едва скрываемой заботой, поинтересовался Сиэль. Но ему не ответили.
– Лука снился? – протягивая руку к его плечу, сжал губы граф.
– Хуже, – буркнул Алоис, не поднимая головы. – И вообще, чего привязался? С каких пор ты обо мне печёшься? – огрызнулся на него Транси, выпрямляясь.

Он так много обдумал за эти пару часов, что, казалось, пересмотрел покадрово всю свою прошедшую жизнь. Даже на слова Сиэля у него уже был готов ответ, задолго до вопроса.

– Пекусь? О тебе?! Умерь свою буйную фантазию, Транси, – явно оскорбившись, съязвил в ответ ему Фантомхайв, отворачиваясь.
– Просто обычная бессонница... – потерянно улыбаясь, выдохнул Алоис, облизнув пересохшие губы.
По их приезду дождя не было. Он прекратился ещё задолго до того, как они достигли пригорода. На перроне ждал Себастьян. Его статная строгая фигура ясно выделялась на сером затуманенном фоне: начищенные лаковые туфли, строгие брюки, дорогой пиджак из лучшей шерсти, наброшенное на плечи черное пальто с накрахмаленным воротом; с первого взгляда никогда и не скажешь, что он простой дворецкий.

***

Небо затянуло не то облаками, не то тучами, превращая его в сплошную серо-жёлтую пелену с болотным оттенком. И сырые стволы раскидистых деревьев, ещё не совсем утратив свой осенний наряд, чернели одинокими высокими силуэтами. По земле непроглядной тяжёлой дымкой стелился густой туман.
Вдалеке аллеи, что вела к поместью, появились два светящихся пятна от фар приближающегося автомобиля. Вскоре, миновав аллею, он выехал на высыпанную гравием дорогу и, словно одинокий призрак, рассеивая тьму, остановился у ворот. Дворецкий вышел наружу.
Сидя рядом с Алоисом, Сиэль с безразличием смотрел в окно.

Стоило мужчине вернуться, машина тронулась дальше, в глубь сырой обволакивающей дымки, среди которой едва виднелись очертания деревьев, кустарников, дома. Оборачиваясь посмотреть, далеко ли они отъехали, Алоис заметил, как высокий светловолосый мужчина в потёртой коричневой куртке и кепке с козырьком, сдвинутым на нос, закрыл ворота. Так и не подняв головы, привратник небрежно бросил окурок в мокрую траву у забора и скрылся в тумане.
Внезапно напряжённое спокойствие разорвал крик ворона. Машина остановилась. Транси удивлённо заметил, что от ворот они проехали недалеко. Однако путь этот показался ему длиннее чем от самой станции.
Дворецкий обошел автомобиль и, отворив дверцу пассажирского сиденья, подал руку Сиэлю. Когда же мальчик едва не оступился, Себастьян чуть сжал его ладонь, обращая на себя внимание молодого Фантомхайва. И тот взгляд, каким они недолгие секунды смотрели друг на друга, вкупе со столь незначимым жестом, показались Алоису совершенно интимными. Дворецкий подал руку Транси, но мальчик проигнорировал подобный знак вежливости, самостоятельно выбравшись из машины.
Они стояли на лужайке перед парадным входом.

Дом был огромен. Трёхэтажный, из серого камня, его скорее можно было сравнить с замком — небольшим, но довольно внушительным.
Неожиданно раздался радостный женский крик: по широким ступеням сбежала светловолосая девчушка в кремовом платье с маленьким бантиком, держа в руках плетеную корзинку. Алоис быстро узнал ту самую Лиззи.

– Ах, Сиэль! – вскрикнула она, подбегая и крепко обнимая молодого графа, – Ты не представляешь, как я рада, что ты приехал. К слову, мы ждали тебя только к вечеру.
– Элизабет, – пробурчал граф под таким напором. – Лиззи, я не один, – растерянно добавил он.

Девчушка отстранилась, и Алоис мог видеть, с какой радостью в глазах она поприветствовала его, а затем и Себастьяна, стоящего по другую сторону от Сиэля, у машины.
– Я сообщу о вашем приезде и подам чай, – спокойно заявил Михаэлис, собираясь уже уходить, но Элизабет остановила его: «Не стоит Себастьян, я сама скажу».
Обняв Сиэля, она унеслась куда-то за дом, рассыпав по пути яблоки из своей корзинки.
Стоило ей скрыться, Фантомхайв как-то обречённо выдохнул, прикрывая глаза рукой. Себастьян настороженно посмотрел на своего юного господина.

– Себастьян, проводи Алоиса в его комнату я пойду поздороваюсь, – обессилено вымолвил Сиэль и ступил следом за кузиной, скрываясь в тумане.

Алоиса шокировала подобная ситуация. От того прежнего Сиэля, каким он был в школе, да даже в поезде по пути домой, ничего ни осталось. Будто идеальная маска пала, едва их машина миновала ворота поместья. А, может, это произошло раньше, просто Транси не заметил?
Нет, граф Фантомхайв никогда не был особо весёлым или резвым юношей, но бездушный строгий тон, с которым он отдал приказ Себастьяну, его холодность с Лиззи, обескуражили Транси. Хотя, возможно, сказывалась усталость после долгой поездки.

***

Себастьян распахнул двери, представляя взору гостя огромный вестибюль, выложенный белой и тёмно-зелёной мраморной плиткой в удивительно красивом рисунке пятиконечной звезды внутри двух кругов с засечками.

– Чемоданы поставьте здесь, – произнёс дворецкий, указывая рукой в белой перчатке на место у лестницы.

Вошли двое: девушка в очках с убранными под белый чепчик каштановыми волосами, судя по форме, была старшей горничной и лакей, светловолосый паренёк не намного старше самого Алоиса. Он нёс в руках сразу два больших чемодана, в то время как граф, едва ли поднял с такой лёгкостью хотя бы один из них.
Себастьян внимательно проследил за действиями слуг и, взяв чемодан Алоиса, ступил на лестницу.

– Прошу за мной.

Ступени, по которым они начали подниматься, покрывал бордовый ковёр с золотистым окаймлением по краям. Стены увешивали полотна старых мастеров живописи, а там, где лестница поворачивала к галерее, на пьедестале, стояла ваза с пышной красной геранью.
***
– Спасибо, что приняли приглашение молодого господина, Алоис. Последнее время милорд был полностью поглощен усердной учебой, и это его первый визит домой за два года.
Алоис, с любопытством рассматривавший богатое убранство поместья, при этих словах поражённо уставился на дворецкого.
– Сиэль ни разу не был дома за последние два года? – удивлённо переспросил граф. – И откуда вы знаете моё имя?
– К сожалению, да, – с печалью в голосе ответил Себастьян, проигнорировав второй вопрос.
Даже являясь соседом Сиэля по комнате, Алоис только сейчас вспомнил, что Фантомхайв ни разу не упоминал о своей семье и лишь несколько раз покидал академию на каникулах прошлой зимой или, кажется, летом.
Так, ещё в середине августа, в разгар каникул и незадолго до смерти Луки, Алоис стал случайным свидетелем их странной встречи с Себастьяном.
Мальчик столкнулся с Фантомхайвом, в холле и, если бы не знал, сказал бы, что Сиэль был сильно взволнован. Машина, на которой, приехал дворецкий, стояла за пышным кустом шиповника у ворот, а две фигуры ещё виднелись на границе школьного сада, раскинувшегося вокруг леса.
– Я нередко видел вас на родительском дне в академии. И в этом году вы тоже приезжали к Сиэлю. Видимо, вы очень заботитесь о нём? – как бы невзначай спросил Транси.
Мужчину удивила порывистость столь нескромного вопроса, но он, улыбнувшись, ответил:
- Ну что вы, я всего лишь дьявольски хороший дворецкий. Тем более, помимо дворецкого семьи, я являюсь камердинером господина. Мне поручили передать ему о возвращении господ в поместье.
Слушая Себастьяна, граф невольно замечал, с какой нежностью и уважением он рассказывал о Фантомхайве. На долю секунды Алоис ощутил сильнейшую зависть.
«Сиэля так любят и ждут дома, даже дворецкий. Обо мне так никто не беспокоился...» - печально подумал про себя Алоис, но тут же ощутил чувство вины за собственные мысли.
«Я не должен так думать, ведь Сиэль сам пригласил меня, я не навязывался».
И, хмуро взглянув в спину шествующему впереди Себастьяну, Алоис засунул руки в карманы, продолжая осматривать дом.
Весь оставшийся путь Себастьян был немногословен. Алоис порывался ещё о многом узнать, но их прервавшийся диалог оставил после себя только напряжённое молчание. Граф решил, что разузнает всё позже, когда найдётся минутка поболтать с Фантомхайвом лично.
Минуя узкий, тускло освещенный коридор, они остановились, и Михаэлис, поставив чемодан, потянулся за ключами.
– Проходите, – слуга посторонился, пропуская графа вперёд и торжественно объявил:
- Вот ваша комната, та дверь у шкафа ведёт в уборную, – он указал в затемнённую даль комнаты. – Если что-нибудь понадобится, сонетка у кровати. Чай будет подан через час, господин вас проводит. Приятного отдыха.
При этих словах дворецкий галантно поклонился, а Алоис, скрестив руки на груди, улыбнулся в знак согласия.

Сквозь высокие окна в комнату проникали отголоски тусклого дневного света. Слева в нише располагался камин, отделанный белым мрамором; над ним висело большое прямоугольное зеркало. На низком столике близ окна стоял букет белых цветов. Круглый персидский ковёр застилал пол. Между кроватью и камином стояло изящное угловое кресло. На противоположной стене висели несколько картин: в окаймлении белых паспарту, из-под своих широкополых, старомодных шляпок, на графа с лукавством и гордостью смотрели изящные леди кисти Харрисона Фишера.

Царившая вокруг тишина стала вдруг невыносимо гнетущей. И тем не менее, Алоису было на удивление хорошо, впервые с тех пор, как он покинул академию. В порыве странного чувства лёгкости и воодушевления Транси шагнул к окну, потянув одну из приоткрытых створок. Полуденное солнце озаряло еще зеленые поля и пестреющие вдалеке рощи. Деревья унизывали большие чёрные вороньи гнёзда, чьи обитатели сидели на каменной ограде у дома. За воротами в тумане тянулась аллея огромных мощных деревьев — корявых и важных, точно дубы. Ещё дальше виднелись взгорья, являвшиеся, казалось, тем естественным барьером, что отделяли поместье от остального мира. Склоны их поросли беспроглядным лесом, а цепь холмов, опоясывая поместье, придавала ему ту уединенность, которой нельзя было ожидать в местности, столь недалёкой от оживленного Лондона.
Вдоволь насладившись приятной свежестью осеннего утра, Алоис небрежно сбросил на спинку кровати свое пальто и покинул комнату.

«Здесь всё такое викторианское, – скривив укоризненную гримасу, подметил Транси, осматривая торжественные, высокие двери: бархатные складки, кисти и плюш. - Не удивлюсь, если тут до сих пор жгут свечи...»
Внезапно краем глаза он заметил какое-то движение, но, обернувшись, никого не увидел. Застыв посреди длинного коридора, отделявшего комнаты фасада от комнат в глубине дома, он осмотрелся. Ни малейшего движения, даже колебаний воздуха не ощущалось.
Однако, граф пребывал в уверенности, что кто-то прошел мимо по коридору. Тому самому узкому коридору, в конце которого находилась его комната, и где дверь, не запертая им, теперь оказалась таинственным образом плотно захлопнута.

– Фантомхайв? – окликнул Транси. Ответа не последовало.

Коридор пустовал. Кто бы это ни был, он не мог уйти, не столкнувшись с Транси. Возможно, поблизости находилась чёрная лестница, и это просто шумели слуги?

– Крысы, – брезгливо прыснул граф, проходя в широкий проём и оглядывая уютную полукруглую балюстраду со стороны небольшого холла. Никого. И ничего.

Транси спустился в вестибюль. Ковёр заглушал гулкий стук каблуков, лишь хрустальные подвязки на развесистой бронзовой люстре, под потолком легонько позвякивали от сквозняка.
Большие потемневшие от времени напольные часы пробили одиннадцать.
И вот — снова. Откуда–то из пустоты до него донесся топот, заставив Алоиса вздрогнуть и обернуться.

– Сиэль! – еще раз позвал граф, на этот раз с легким раздражением.

«Господин вас проводит... Ага, как же, от него дождёшься», – переполненный недовольством бурчал Транси, сворачивая в длинную крытую галерею.
«А теперь я вынужден блуждать по огромному дому, где в одиночку и заблудиться недолго».

Высокие окна, тянувшиеся вдоль всей галереи, были распахнуты. Стены украшали множество картин, больших и маленьких в золочёных багетах: пышный изумрудный пейзаж на фоне старых руин некого замка, скорее храма, где вдалеке за поросшими зеленью колоннами и арками белели высокие горы. Чуть дальше, дама в огромной вычурной чёрной шляпе, чуть на бок, с напудренными, рыжими волосами, и розой в руках. На соседней стене виднелся знакомый лунный пейзаж Айвазовского, каким граф запомнил его ещё тогда, у Фаустуса. А может это и вовсе был не он, ведь «Айзазовский», неправильной фамилией отпечатавшийся в памяти Транси, рисовал не один пейзаж. Застекленная дверь в конце галереи до половины оказалась открытой; меж створками тонким парусом вздымался тюль; доносились мелодичный смех и женские голоса. Алоис шагнул ближе и, переступая порог, отстранил ткань, машинально заслоняясь рукой от ударивших в лицо солнечных лучей.

Перед его взором раскинулись просторы сада, в глаза бросились каскады бледно–лилового, сиреневого и пурпурного среди шелковых трав. Бледные розы оплетали стены решётчатой перголы. Однако, несмотря на общее впечатление красивой запущенности, при более внимательном взгляде, становилось очевидным, что над планировкой всей этой растительной роскоши немало потрудились. «Ботанический беспорядок» скрупулезно контролировался. Такую цветочную фантазию мог продумать и создать только ум весьма педантичный.
Справа, в тени горбатого дерева на зелёной лужайке, в окружении розовых кустов пустовали два белых ротанговых кресла; на столике рядом ветерок трепал пёстрые страницы новомодного "Vogue" за этот месяц.

– О, вы уже здесь, – раздался знакомый голос. Тотчас из дверей гостиной, выходивших на террасу, показался дворецкий. – Надеюсь, вы легко нашли к нам дорогу.

Его с виду добродушный, вежливый тон был полон ядовитого сарказма. Мужчина чинно прошёл к столику и, накрыв его белой скатертью, начал сервировку.

– У вас не коридоры, а какой-то лабиринт Минотавра, – сделав недовольный вид, хмуро съязвил Транси, быстрым шагом направившись следом. Но Себастьян спокойно продолжал работу, не обратив на замечание гостя никакого внимания.
– Вам следует завести привычку оставлять все двери открытыми, – расслабленно плюхаясь в кресло, Алоис закинул ногу на ногу и потянулся к блюду с ореховым печеньем.

Вдруг Себастьян, разливающий по чашкам чай, резко поднял на него сосредоточенный взгляд. Граф опешил, собираясь уже вернуть печенье обратно на блюдо, но тут дворецкий расплылся в улыбке, протягивая мальчику блюдце с чашкой.

– Тогда мы будем вынуждены, их чем-нибудь подпирать, – подметил мужчина. – Все двери в доме захлопываются, как только их отпустишь.

Алоис хмыкнул и с хрустом откусил печенье, нервно оглядывая лужайку.

– Без нас, без нас не начинайте! – послышался громкий задорный голос Элизабет.

Спускаясь по ступеням террасы, она радостно помахала графу, придерживая рукой головной убор. Следом за ней плёлся Фантомхайв. Пока они шли к столику, Алоис метко подметил, что Лиззи успела сменить наряд, теперь на ней была белая блуза, светлая плиссированная юбка чуть ниже колена, бежевый вязаный жилет с красно-коричневым рисунком, высокие серые гольфы и аккуратный светлый беретик, а распущенные волнистые волосы были прибраны с боков шпильками.

– Разве я могу, миледи, – произнёс Себастьян, вежливо отодвигая девушке стул.

Алоиса передёрнуло от такой любезности. Михаэлис уважительно поклонился и, пожелав приятного аппетита, удалился.
– Фантомхайв, в твоём доме вся прислуга столь же чопорна, как дворецкий? – толкая приятеля локтём, хохотнул Транси.
Едва не расплескав чай, Сиэль молча вернул чашку на блюдце, мрачно взглянув на Транси. Алоис прекратил ухмыляться. Ему тут же показалось, что он сказал глупость или затронул неподходящую тему. Мысленно, в суматохе, он стал искать объяснение такой странной реакции друга, но ответа не находилось.

Повисла противная пауза.

– Нет, – сухо улыбнулся Сиэль, – Себастьян не просто дворецкий, – Серьёзность и размеренность его тона пугала.
– Он лучший дворецкий во всей Англии! – радостно провозгласила Лиззи, пытаясь разрядить обстановку: «Ладно, хватит нам сидеть, идёмте» – Она поспешно отхлебнула ещё чаю, вставая из-за стола.
– Лиззи, – строго перебил её лорд.
– А что? – возмутилась девушка. – Идёмте, идёмте, постоянно, что ли чаи распивать, не каждый день к нам приезжают гости, да ещё и твои одноклассники! Сегодня у нас праздник, – счастливо объявила она, кружась, и выбежала на открытую зелёную лужайку, крикнув через плечо:
– Догоняйте! Я хочу показать вам ручей. А потом сыграем в прятки!

Сиэль отодвинулся от стола, тяжело вздохнув и зажмурившись, потёр переносицу. Весь он сразу стал выглядеть каким-то чересчур взрослым и вымотанным для своих лет.

– Прости, она просто действительно очень рада, что мы здесь, – выдохнул он, натянуто улыбнувшись.
– Ну, что же, – хитро ответил Алоис, задвигая за собой кресло, – тогда... тебе водить!

Мальчишка легонько коснулся чужого плеча, машинально отскакивая в сторону.

– Это не по правилам, Транси! – разразился в миг повеселевший Фантомхайв.
– Нам всё равно, – в унисон отозвались Лиззи и Алоис, мчась вниз по лужайке.

После долгого пребывания в академии мальчишки были восхищены и одурманены внезапно свалившейся свободой без пристального надзирательства со стороны. Их очаровывала зеленеющая трава под ногами, почти звериный инстинкт влек на звуки и запахи открытой природы, несмотря на погоду.

***

Солнце быстро скользило за холмы, словно второпях ища укрытия в редеющем залесье. На поляну у террасы ложились тени.

– Нас кто-то ждет, – сказала Элизабет, прибавляя шаг, и в следующее мгновение увидела Себастьяна.
– Вы нас ищете? – взбегая по лестнице, пролепетала юная леди. – Простите нам нашу задержку, обед, вероятно, уже остыл, и вам придётся разогревать его вновь. Мы ходили смотреть окрестности.
– Вам не стоит об этом беспокоиться, миледи, – галантно ответил дворецкий, терпеливо дожидаясь, пока мальчишки, весёлые, утомившиеся от игр и забав, пресытившись прохладной здешнего воздуха, последуют за ней.
– Леди Дюллес ещё не прибыла, а маркиза телеграфировала, что будет завтра к полудню. Поэтому я накрыл обед в малой столовой, рядом с бильярдной. Прошу, – он раскрыл застеклённые двери, широким приглашающим жестом.
– Себастьян, вы просто настоящий волшебник! – воскликнула Лиззи, мигом прошмыгнув в тёплые апартаменты гостиной.
– Я выиграл! – весело прихлопывая в ладоши, провозгласил Транси, и, перескочив сразу две ступеньки, оглянулся.
– Ну, уж нет, – шутливо толкая друга, сказал Сиэль, юркнув вслед за кузиной в гостиную, обогнав Алоиса. Там он изнеможённо опустился на ближайшую танкетку, чтобы завязать шнурки.
– Эй, так не пойдёт! – С широкой улыбкой, наигранно сгримасничав, возмутился Транси, рванув следом. Но в самых дверях потерпел досадное столкновение.
– Прошу меня простить, – с ухмылкой мгновенно извинился Себастьян и, пропустив мальчика в комнату, захлопнул двери. Полный непоколебимой выдержки и спокойствия он проплыл близ Сиэля, казалось, нарочно ловя взгляд господина, а когда их глаза встретились, посмотрел настолько холодно, что от ещё недавней улыбки на губах мальчишки не осталось и следа.

***

Они прошли за дворецким по галерее, той самой, что утром вывела Алоиса к террасе, повернули у лестницы, через небольшую прямоугольную гостиную завернув в широкий коридор. Все стены вдоль коридора занимали стеллажи, заставленные книгами под самый потолок; у окон мелькали узенькие кушетки с тонкими ножками и низкие пышные пуфы. Книг было так много, что часть томов беспорядочно громоздилась позади передних рядов, а некоторые лежали на подоконнике.
Отстав от остальных, Алоис заглянул в ящик консольного столика и, восхищённо присвистнув, взял один из фолиантов с полки, но, не найдя интересного ему, вернул в другой шкаф.
Себастьян пересек залу, отодвинул зелёные жаккардовые портьеры с тяжёлыми ламбрекенами и распахнул двери. Комнату наполнил прохладный запах прелой листвы.

Просторная светлая комната, очевидно, являясь не только столовой, но и гостиной. Панорамное эркерное окно под самый потолок, с бортиком цветного стекла сверху выходило в сад. Перед ним располагался овальный стол в окружении узких плетёных спинок стульев. Старинный дрессуар у стены играл бликами отполированных стекол. На журнальном столике позади обитого бархатом рекамье высились две лампы в куполообразных абажурах с длинной бахромой. Близ пары кресел-бержер стоял геридон из тёмного дерева. Из дальнего угла комнаты виднелась открытая крышка рояля.
Повсюду были цветы — на полках, столах, подоконниках. Шелковистые, кроваво-красные и бледные с персиковыми отсветами розы в хрустальных вытянутых вазах на комоде; огромный полевой букет, пестрящий синими васильками и душистыми травами, на столике у камина; огненные лилии на геридоне при кресле и даже алые тюльпаны на обеденном столе, хотя для них был совсем не сезон. И, что интересно, ни одного фото. Насколько Алоис знал, в доме большой семьи всегда много снимков — как собственных, так и близких им людей. Однако, за исключением жутковатой репродукции Джеймса Тиссота, изображающей очередную унылую сценку бала, других картин или фотографий в комнате не было.

Тем не менее, запах этой гостиной, был отчетливо-женским. А может, просто аромат цветов щекотал ноздри.
Вскоре после ужина все бурные эмоции от радости встречи и новых знакомств поутихли, быстро сойдя на «нет» и сменившись приятной усталостью и дремотной измождённостью, обволакивающей с головой.
Они остались там же, в теплой гостиной, казалось, просто не в состоянии идти куда-то ещё и уж тем более бездумно блуждать по огромному особняку в поисках мало-мальски уютного будуара.
Беспросветная тяжёлая тьма медленно окутывала огромную комнату, сужая её до размеров освещённой площадки перед камином.
Элизабет устроилась на коврике у огня, сонная, разомлевшая, она увлечённо раскладывала пасьянс, и вот уже второй раз он у неё не сходился.
Сиэль настроив граммофон, копошился в поиски хорошей пластинки.
Алоис же, обойдя комнату по периметру ещё раз, с любопытством рассматривая детали, остановился у огромного зеркала.

– Ну и скукотища здесь, – буркнул он, поправляя воротничок и, скорчив своему отражению рожицу, быстрым вальяжным шагом направился к рекамье, подхватив на ходу со столика небольшую круглую пепельницу.
– Подавать чай, милорд? – поинтересовался дворецкий, когда столовую, наконец, покинула служанка, убиравшая со стола.
– Да, будь добр, – не оборачиваясь, махнул ему Сиэль, вытаскивая из ряда одну из пластинок, в упаковке из белой бумаги с ярким размашистым заглавием на обложке.
– Черт разберёт, что здесь написано, – тщетно силясь прочитать немецкую надпись, проворчал Фантомхайв.
– Мне принести на троих? – не шелохнувшись, продолжил слуга.
– Что? – в растерянности обернулся Сиэль, не уловив вопроса. Неожиданно ему в глаза ударил яркий свет лампы, на комоде рядом.
– Так лучше, – твёрдо, с едва уловимой издёвкой, сказал Себастьян, словно из ниоткуда возникнув позади графа. Склонившись к господину, он расплылся в улыбке, выуживая из груды пластинок одну-единственную.
– Вам понравится, – шёпотом промурлыкал слуга. Рука его в белой перчатке невесомо коснулась пальцев Сиэля, белая пластинка выскользнула, мальчик вскинул на дворецкого хмурый взгляд.
– Фантомхайв, не знал, что ты куришь, – усмехнулся Транси, крутя в руках, инкрустированную по ободку красными камеями бронзовую чашу на маленьких ножках. Все мгновенно обернулись на вопиющее заявление. Пользуясь моментом, Фантомхайв суетливо убрал руку, отстраняясь от дворецкого.
– Она декоративная, – огрызнулся граф. – Поставь обратно.
– А пепел тут на донышке тоже декоративный? – наигранно бурно изумляясь, парировал Алоис. – Какая, однако, хорошая работа, ручная видимо, – Он уже было хотел перевернуть пепельницу, но рядом появился вездесущий дворецкий. Слуга почти схватил предмет, однако Транси, изловчившись, резко отвёл руку в сторону, не просыпав ни грамма пепла.
– Разрешите, я заберу это, – сквозь зубы процедил Михаэлис с натянутой улыбкой.
– Конечно, – Жестом безграничной щедрости Алоис протянул слуге пепельницу, сдерживая смешок. – Прошу.
Дворецкий прошёл к дверям, обернувшись у самого порога.
– Так мне принести чай на троих? – вновь переспросил он, обращаясь к Фантомхайву.
– Чай, – повторил Сиэль, отвлекаясь от настраивания пластинки, выбранной дворецким, в граммофоне. – Кто-нибудь против?
– Не-а, – зевнул Транси. Лиззи утвердительно кивнула. Себастьян покинул залу.

Граммофонная игла коснулась пластинки, комнату заполнили звуки тромбона и контрабаса. Воздух питал громогласный оркестр Джека Хилтона и его «LOVE FOR SALE».
Хорошенько потянувшись, Алоис заерзал, устраиваясь удобнее и блаженно выдохнув. Медленно вытянув ноги, граф осмотрел замшевые носки своих сапог. А ведь он даже не сменил обувь по приезду, да что там обувь — он даже чемодана не открывал.
Интересно, на скольких дорогих коврах в этом огромном доме, теперь красовались его следы?
Все молчали. И Алоис невольно задумался, что невероятно рад, что его так тепло приняли в этом доме, в этой компании, и что, будучи третьим в этой комнате, он не был лишним, а был одним из них. С удивлением вспомнив, что пробыл в поместье Фантомхайв от силы не более восьми часов, он улыбнулся.
Среди возникшей мнимой тишины вечера Транси с наслаждением вслушивался в плавные, подёрнутые характерным треском, звуки граммофона, в глухой мягкий стук переставляемых Сиэлем шахматных фигур, различая, как Лиззи в нетерпении постукивала пальцами по паркету, размышляя над новым раскладом карт.

– Сыграем? – подходя к рекамье, спросил Фантомхайв, обращая на себя внимание друга.
– В шахматы, нет, я постоянно тебе проигрываю, – закинув голову, ответил Транси.
– Ну, не всегда ты мне проигрываешь.
– Ещё бы, когда тебе проигрываю не я, тебе проигрывает кто-то другой. Ты даже Матти умудрился в прошлом семестре обойти, а он, между прочим, занял первое место в соревнованиях по шахма... Фантомхайв, что ты делаешь? – на полуслове прервал свою громогласную тираду Транси, когда Сиэль, крепко удерживая его за лодыжку, нагло отвёл ногу в сторону, садясь на краешек дивана.
– Тогда, может, в карты? – Лорд улыбнулся, показывая зажатую в ладони колоду, и Алоис, облизнув губы, улыбнулся в ответ.
– Элизабет, сыграешь с нами в бридж? – окликнул кузину Сиэль, направляясь к столу.
– Бридж? – скептично переспросил Транси, соскакивая с дивана. – Фантомхайв ты неисправим, – Он устало вытянул вверх сомкнутые в замок руки. – Это тебя в твоём «клубе» к нему пристрастили? – многозначительно добавил Алоис.
– А во что ты прилагаешь сыграть? – среагировал Сиэль, дожидаясь пока Лиззи сложит пасьянс и присоединится к ним.
– В «Ландскнехт», например.
– Ага, – саркастично кивнул мальчишка, – это тебя Карл научил, – тасуя колоду, хмыкнул он.
– Нет, Гай. Мы с ним Карла в два счёта обыгрываем, – дерзил Алоис и, улыбнувшись, горделиво вздёрнул подбородок.
– Представляю, каким был твой выигрыш, – насмешливо произнеся это с едва уловимым подтекстом, не унимался Фантомхайв, уже машинально продолжая тасовать колоду.
– Ещё бы, он даже...
– Мальчики, вы о чём? – пребывая в полной растерянности от невозможности уловить нить разговора, перебила их Лиззи, оторопело хлопая глазами.
– Ни о чём, пустяки, Лиззи, – мгновенно покраснел Сиэль. – Пустяки, – Он отвернулся и протянул девушке колоду. – Сними, пожалуйста.
– Чудненько, – Она азартно потёрла ладошки и аккуратно пальчиком сняла колоду.
Молчаливо понаблюдав за ними некоторое время, Себастьян мефистофельски усмехнулся, заметив, при каком раскладе Сиэль заявил свою очередную ставку, и тихо проник в комнату.
Сами того не замечая, все всерьёз увлеклись игрой и сосредоточенно, шаг зашагом, каждый стремился к победе.

Внеся поднос с напитками, дворецкий поставил его на столик у камина. Пламя заиграло на отполированном фарфоре. Потом прошёл к огню, поворошил кочергой затухающие угли и, встав у рекамье, легко посмеиваясь, продолжил наблюдать за игрой. Игра, по всей видимости, была захватывающая.
«LOVE FOR SALE» сменил «MOST GENTLEMEN DON'T LIKE LOVE», и под танцевальные ритмы заводного джаза, комната наполнилась монотонными восклицаниями: поначалу нерешительные, но вскоре более чем уверенные — молодой маркизы; чётко обдуманные, спокойные с паузами — графа Фантомхайва; и агрессивные, рискованные — графа Транси.
«Ах, к чему приводит людей азарт, за этим зрелищем я готов наблюдать веками», – хищно ухмыльнулся про себя Михаэлис.
- А вот сейчас вы свои карты переоценивайте, милорд, - обыденно вздохнув, бесшумно прошептал он.
Фантомхайв вдруг резко обернулся, но Себастьян уже стоял у камина. Все замолчали. Транси бросил сонный взгляд на часы.
– Уже без двадцати одиннадцать. Прошу простить, я не привык поздно ложиться, – заявил он.
– Без двадцати или двадцать минут? - вдруг вскрикнула Лиззи, - Ангел пролетает. У меня ноги не скрещены, значит…
– ...значит, ангел чёрный, – в унисон с юной леди прошептал Себастьян, вороша потухшие угли.
– Пожалуй, нам всем пора расходиться по комнатам, – складывая карты, заговорил Сиэль.
– Сейчас бы в горячий душ, – выпивая остатки холодного зелёного чая с мятой, добавил Алоис.
– Ты как никогда зришь в корень, Транси, – ответил Фантомхайв. – Себастьян, распорядись о ванной, – зевнув, распорядился граф, прежде чем покинуть гостиную.
– Сию минуту, милорд, – поклонился Михаэлис, открывая перед Лиззи дверь.
Зала опустела. Себастьян обвёл помещение внимательным взглядом и легко щёлкнул пальцами; в то же мгновение весь электрический свет в комнате потух, музыка стихла, пластинка остановила своё плавное вращение. Даже огонь в камине заметно стих, лишь тлеющие угли ещё потрескивали, мерцая алым.

***

После обещанной ванны, вытирая голову, граф вышел в холодную спальню. Камин никто не разжёг, от чего вся комната быстро промёрзла, и единственным желанием Алоиса стало поскорей забраться в постель под теплый стеганый плед и пуховое одеяло.
Начав по привычке аккуратно складывать полотенце, он тут же себя одёрнул, вспомнив, что уже не в академии и, бросив его на спинку стула, прошёл к чемодану.
Оливковые блики света с позвякиванием пробежали по стенам, засев на потолке, когда Алоис случайно задел локтём зелёный абажур ночника на прикроватной тумбочке.
В дверь тихо постучали.

– Открыто, – крикнул Транси, второпях застёгивая пуговицы на кальсонах. Дверь жалобно скрипнула и приоткрылась.
– К тебе можно? – поинтересовался Сиэль.
– А это ты, – накидывая на плечи блузу, расслабился Алоис.
– Вот пришёл узнать, не нужно ли чего, как устроился, – осматривая комнату, продолжил граф и, переложив книгу в другую руку, запахнул плотнее свой длинный синий шёлоковый халат.
– Нет, всё просто великолепно, как видишь, – опустив чемодан к ножке стула, блондин улыбнулся. – За ванную передай Себастьяну отдельное спасибо.
– Передам, – внезапно посерьезнев, ответил Фантомхайв и провёл ладонью по низкой полукруглой спинки кровати.
– В жизни не представил бы, что тут окажется так скучно, – усмехнулся Транси.
– Скучно?! – возмущённо вспыхнул Фантомхайв. Алоис засмеялся, Сиэль замахнулся на него декоративной подушкой. Однако, почти тут же вновь вернул ту на место, став напыщенно собранным. Недовольно хмыкнув, он вернулся к двери.
– В академии постоянно было так шумно, – попытался оправдаться Транси, откинувшись назад поперёк кровати. – Не прекращающиеся ни на минуту суета, болтовня, смех... «Но здесь уж чересчур тихо», - хотел было добавить граф, но промолчал.
– На утро я приготовил небольшой сюрприз, – нажимая на дверную ручку, холодно отчеканил Сиэль. — Если что-нибудь понадобится, — добавил он, — моя комната рядом, дверь напротив.
– Решил почитать перед сном? – приподнимая голову, удивился Алоис, разглядев в руке друга объёмную книгу в тёмно-синем тканевом переплёте.
– Ага, знаешь, я последнее время совершенно...
– ...разучился спать в одиночестве? - хохотнул граф, болтая ногами. – Может мне взаправду стоит заглянуть к тебе в комнату, часиков так после двенадцати? — с жаром закончил он и стрельнул в Сиэля многозначительным взглядом, закусив нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. После принятой ванны силы вернулись к нему.
– Транси, просто заткнись! – качая головой, залился краской Сиэль, прикрывая глаза ладонью.
– Так мне прийти? – не унимался смеяться Алоис.
– Да иди ты! – грубо крикнул лорд, громко хлопнув дверью.
– Спокойной ночи, Сиэль, – улыбнувшись, крикнул ему вдогонку граф.
Едва закрылась дверь зелёной комнаты, Алоис подумал, что, наверное, Фантомхайв приходил сообщить, что-то важное, но внезапно это стало совершенно несущественным. Большая кровать была невероятно удобной.
«Всё-таки этот дом абсолютно удивителен», - подумал в полудреме граф. - И почему только Сиэль так не хотел сюда возвращаться, тут столько всего хорошего... мягкая постель, прелестная лужайка, огонь в камине, вкуснейший чай и горячая личная ванная...»
Он забрался под одеяло, натягивая его повыше и, выключив лампу, быстро провалился в глубокий крепкий сон.

***

Холодный туман стелился по синим в ночи холмам и долинам, скрывая за собой лунный свет. И ни один шорох не тревожил эту немую картину спящей природы.
Фантомхайв отошёл от окна, расцепив руки за спиной. На расправленной кровати валялся томик недочитанного Диккенса, а время давно перевалило за полночь.

– Ваше молоко с мёдом, милорд. Я добавил немного ликёра, это поможет хорошо спать, – произнёс дворецкий, по обыкновению неслышно проникнув в комнату и ставя серебряный поднос на прикроватный столик.
Сиэль, не произнеся ни слова, залез на кровать, усаживаясь ближе к краю, и забирал из рук дворецкого блюдце с чашкой молока.
Взглянув на господина, мужчина собрал разбросанную у кровати одежду.
– Вы чем-то обеспокоены, мой лорд? – вежливо спросил он. – Не желаете, чтобы я остался, пока вы не уснёте?
Фантомхайв отрицательно качнул головой.
– Тогда спокойной вам ночи, – Дворецкий чинно прошёл к двери.
– Себастьян, – стараясь звучать властно, сквозь зубы зло окликнул его Сиэль.
– Что-то не так, милорд? – Слуга обворожительно улыбнулся, возвращаясь к кровати, опускаясь перед Сиэлем на колено и заглядывая мальчику в глаза.
– Ты забыл поднос, – отпивая молока, ответил граф, протягивая чашку слуге, но Михаэлис лишь вернул её обратно на поднос, склоняясь ближе к лицу господина.

***

Ступало немое утро по паркету, отодвигая ночи синеву, и холодом дышал рассвет. Укутывала заря мягким светом деревья, сжимая тоской душу, шумя последними листопадами под аккорды сырого протлевшего ветра, затаивая в себе осень.
Тихонько притворив за собой дверь, Себастьян покинул спальню господина, проникая в сумерки широкого сонного коридора. Поставив поднос на консольный столик у стены, он педантично поправил свою форму.
Но услышав поблизости шум, заинтересованно обернулся: в другом конце коридора служанка, стоя на маленькой лесенке, открывала высокие ставни и шторы.
– Мэйлин? – обратился к ней дворецкий.
– Ой, – вздрогнув от неожиданности, она пошатнулась, едва не падая, но, вцепившись в крепкую ткань портьер, удержалась, близоруко оглядываясь. – Господин Себастьян, это вы?
– Да, – спокойно ответил Михаэлис, стоя напротив.
– Оу! – она вздрогнула, услышав его так близко, и, не почувствовав за спиной твёрдой опоры, невольно повалилась в раскрытое окно. Вдруг кто-то крепко притянул её к себе.
– Ну что же вы, осторожней, – произнёс Себастьян, отпуская перепуганную девушку. Мэйлин поправила очки, смущённо поднимая скромный взгляд на своего спасителя.
– Простите, у меня плохо с равновесием, – Она подозрительно осмотрелась. – Я думала, вы стоите так далеко... – в задумчивости добавила она.
– Поправьте форму и продолжайте работу, – строго отчеканил Себастьян, устремляясь обратно по коридору к лестнице. – И ещё, напомните Барду, что завтрак для господ сегодня подаём в девять.
– Хорошо... – промямлила девушка и, поправив завитые локоны и тоскливо взглянув вслед удаляющейся фигуре дворецкого, влюблённо вздохнула. Однако, услышав подозрительный треск ткани, испуганно отскочила от окна, выпуская из рук портьеру.

***

Алоис проснулся от холода. Сбитое одеяло лежало в ногах. На часах было уже больше восьми. Потягиваясь, он впервые за много последних месяцев чувствовал себя поистине выспавшимся, крепко проспав ночь напролет — и надо же — в доме Сиэля Фантомхайва. Раскинувшись на мягкой постели, он полусонно рассматривал замысловатые растительные узоры на обоях, в свете солнечных бликов.
Медленно перебирая в памяти прошлый вечер, он вспомнил только то, что был — наверняка был — по-детски довольным, почти счастливым. Показался ли он им невежественным?
Или, может, говорил невпопад? Болтал глупости, и, конечно, они это заметили.
Заверив себя быть сегодня сдержанней и рассудительней, не выставляя напоказ, сколь благодарен, что его приняли в компанию, он сел в постели.

***

Подскакивая на одной ноге, Транси второпях выскользнул в коридор, пропуская в комнату горничную, и, не расшнуровывая натянув свои любимые двухцветные броги, кинулся прямиком к лестнице. Утро начиналось изумительно привычно — опозданием к завтраку.
На ходу застегнув последнюю боковую пуговицу светлых брюк и поправив вязаный жилет, он мельком оглядел себя в высоком зеркале вестибюля.

– Здесь, — уверенно произнёс Алоис, дергая ручку, но за дверью была затемнённая гулкая комната с одиноким узким окном у дальней стены.

«Ну вот, опять, – подумал мальчик. – В этом доме пора раздавать гостям карты, как легче добраться в нужную комнату... Сиэль и Лиззи, наверное, встали раньше меня и уже давно там. Не хватало ещё заблудиться... снова...»

Очередная дверь привела его в просторную гостиную. Быстрыми шагами он пересёк комнату; вся эта путаница с коридорами и комнатами раздражала.

– Где эта чёртова столовая! – пыша недовольством, выругался Алоис.

И, как назло, ни одной горничной, вокруг! Куда деваются слуги в этом поместье? То толпой вваливаются ни свет ни заря, а то днём с огнём не сыщешь, не докричишься.

– Если они думают, – бросил он, распахивая высокие светлые двери, – что я буду вечно метаться по этому кошмарному дому, дергая одну ручку за другой, голодный, да и к тому же...

Обнаружив широкий коридор, он осмотрелся.

– Фантомхайв! Элизабет? – громко крикнул Алоис, налетел на какую-то мебель и некрасиво выразился, ступая дальше.
Тут боковая дверь в другом конце коридора отворилась. Навстречу графу вышел Сиэль.
– Доброе утро, – помахала Транси вышедшая следом за кузеном Элизабет.
– Гадкий, мерзкий дом, – проворчал Алоис, потирая болезненно ушибленное колено. – Доброе утро.
– Ты что так долго? – поинтересовался Сиэль, провожая друга в столовую.
– В любом другом доме я бы добрался вовремя, – сказал Алоис, отодвигая стул, – но... вы не думали развешивать таблички? «Закрыто», например, или лучше «Осторожно, мебель!» большими чёткими буквами?
– Или «Тупик», – хохотнула Лиззи. – Признаться, я первое время здесь тоже плутала, – по–доброму улыбнувшись, она продолжила. - Поэтому везде ходила в сопровождении Паулы, Себастьяна, даже Сиэля
– Паулы? – стеля на колени салфетку, буднично поинтересовался Транси.
– Да, до недавнего времени Паула была моей горничной, – повернувшись к Алоису, девчушка горестно вздохнула. – Она умерла от тифа прошлой зимой. С тех пор я бываю здесь чаще. Поэтому сегодня мы с Сиэлем устроим для тебя...
– Лиззи! – тут же испуганно перебил её Сиэль, отрываясь от чтения «Таймс».
– Прости...
– Это и был твой сюрприз, Фантомхайв? – Алоис перевёл на друга удивлённый взгляд, и внезапно смущённый Сиэль поспешил вновь скрыться за газетой. В гостиную вошёл дворецкий.
– Всего лишь небольшая прогулка, – стеснённо пробурчал Фантомхайв, – ничего особенного.
– Мне, пожалуйста, яйца, бекон и помидоры, Себастьян, – попросил Алоис, уже хватаясь за вилку. Однако слуга не отозвался, наоборот, можно было сказать, что слова мальчишки немало удивили его.
– Конечно, сэр, – Он шагнул к столу. – Но не могли бы вы взять сами. За завтраком мы никого не ждём, – Михаэлис смиренно поклонился и вернулся к Фантомхайву, забирая с края стола газету. Алоис сконфузился и, поднявшись, обернулся.
Длинный стол у стены был уставлен блюдами, разнообразными горячими, холодными закусками, великолепной выпечкой и несколькими графинами со всяческими напитками.

***

Под пристальным взглядом Михаэлиса, Алоис нарочито медленно поднёс чашку к губам, отхлебнул чая, вытер рот салфеткой и откинулся на стуле.

– Очень вкусный завтрак, – светски произнес он. – Лучший фамильный сервиз?
– Это Майсенский фарфор, сэр, – подал голос Себастьян, подливая в стакан Сиэля апельсинового сока. – Им восхищались сам курфюрст Саксонии и король Польши Август Сильный, – пафосно провозгласил дворецкий.
– А бокалы, столовое серебро, скатерть? Все такое красивое и старинное, – аккуратно, едва касаясь, мальчик погладил кромку бокала, извлекая тонкий «поющий» звук.
– Скатерть, – продолжил слуга, – из шифоньера в гостиной, серебро — из буфета, бокалы — с полок, – сквозь зубы отчеканил дворецкий.
– Вам, верно, уйма хлопот прибавилась с нашим приездом, – съехидничал Алоис. – Как вы только справляетесь здесь со всем — этот дом огромен.
– Таковы мои обязанности, господин Транси. Кроме того, в поместье проживает и другая прислуга, – холодно добавил Себастьян, начиная убирать со стола.
– Странно, а я сегодня только трёх видел, – в своё удовольствие не унимался граф.

Дворецкий проигнорировал его реплику.
После долгой паузы Лиззи быстро заговорила, намазывая тост малиновым джемом:

– Прежде чем мы начнём обходить дом, – сказала она возможно, чересчур, потому что Сиэль окинул её удивлённым взглядом, – хочу предупредить, нам стоит держаться вместе, будет ужасно, если кто-нибудь окажется заперт в чулане или на чердаке.
– Все настолько плохо?! – воскликнул Транси.
– Вообще-то первый этаж выстроен по плану несколько неудобному, даже запутанному, – заговорил Сиэль.
– Если пойти по боковой амплитуде комнат из южного крыла, попадёшь в сад, но если свернуть у второй парадной лестницы в противоположной части дома, пройти через центральную гостиную залу, там будет несколько коридоров, чёрная лестница находится в самом углу по планировке и оранжерея... – Он замолчал на полуслове.
Элизабет отложила чайную ложечку на блюдце и, рассмеявшись, поднялась.
– Вперед! – воскликнула она.

***

Как единый огромный живой организм, этот дом коротал в условиях абсолютного настоящего вот уже второе столетие.
Затерянный среди просторов зелёных холмов, недремлющий, безумный, он таил в себе нечто притягательное, нечто заманчивое.
Сформировали ли подобную атмосферу здешние обитатели или же их поступки, либо качества эти наличествовали в нем изначально, оставалось только догадываться.
Камни его не крошились, полы не скрипели, двери не хлопали. В объятьях незыблемой тиши широких лестниц и пустующих коридоров витало одиночество постоянства и старины.
Выдался по-настоящему летний день, пробудив у Алоиса мучительные воспоминания о раннем детстве, когда, казалось, стояло нескончаемое лето; до того промерзлого хмурого вечера, в которое ушёл отец, зимы будто стёрлись из его памяти.
Эти быстролётные сладкие годы, полные солнца, на что они были потрачены? Отчего воспоминания о них столь нечетки и расплывчаты? Может, это солнце ослепляет?
Граф прикрыл глаза ладонью, высматривая за подъездной аллеей извилистую ленту дороги, по которой они приехали. Неожиданно он заметил два силуэта: белые пятна на фоне осенней пестроты, движущиеся по боковой террасе, которая опоясывала весь дом.
– Эй, Фантомхайв, ты не говорил, что будут ещё гости, – скрываясь в тень комнаты, усмехнулся Алоис.
– О ком ты? – Тот подошёл к низкому подоконнику и, противно щёлкнув щеколдой, с силой толкнул створки.
Они обосновались в удивительной просторной комнате, имевший вид восьмиугольной башенки с мощными арочными сводами, окнами почти до пола, низкой развесистой люстрой и пёстрыми стенами, расписанными цветами и птицами.
– Ну, та дамочка в белом пальто с гигантским меховым воротником, – Граф рванул к окну, но терраса пустовала.
Уловив краем глаза, как закрылась стеклянная дверь оранжереи, Сиэль хмыкнул с улыбкой:
- Плохая шутка, Транси.
– По-твоему, я шутил? – хмурясь, возмутился Алоис.
– Мальчики, мальчики, – В комнату ворвалась счастливая Элизабет. – Смотрите, что я принесла.
Она помахала двумя бежевыми теннисными ракетками и, переложив их в кресло, подкинула в ладони мяч.
– Себастьян сказал, что сейчас же натянет нам сетку, в саду разве не чудесно!
Лиззи гулко хлопнула в ладоши, шагнула к окну, вставая между Алоисом и Сиэлем. Но вдруг вспыхнула восхищённым удивлением, заулыбалась шире и, выкрикнув коротко «Они едут!», выбежала за двери.
– Ух... – Фантомхайв отошёл вглубь комнаты и устало опустился на кушетку.
На улице послышался шум подъезжающей машины.

***

У главных дверей выстроились слуги во главе с дворецким. Сиэль и Элизабет стояли впереди, чуть поодаль.
Выплевывая гравий из-под колёс на дорожку, резко разворачиваясь, выехал красный блестящий кадиллак с опущенной бежевой крышей.
Изумлённо присвистнув, Алоис, переполненный любопытством, одним махом перескочил низкий подоконник и, оказавшись прямо на просторной террасе, подбежал к ограде.
К удивлению Транси, из машины, аккуратно хлопнув водительской дверцей, вышла молодая женщина. Это была стройная дама, модно подстриженная под изящное темно-красное каре с чёлкой.
В коротком меховом жакете с высоким воротником и глубоким вырезом, маленькой шляпке и длинных брюках со стрелками.

– Caro mio, caro mio, Сиэль! – не сдерживая широкой белоснежной улыбки, она подбежала к мальчику, стискивая его в радостных объятьях, расцеловывая в обе щеки. – Как ты подрос и возмужал, любимый племянничек!
– Рад вашему приезду, тётя, – задыхаясь от приторно-сладкого запаха духов, старясь как можно незаметнее стереть со щеки губную помаду, сдержанно улыбнулся Фантомхайв.
– Зовите меня Мадам, - Женщина легкомысленно махнула рукой, переложив клатч, и опустилась перед девочкой на колено. – За год ты превратилась в истинную леди, милая Элизабет.
– Себастьян, будь осторожен вон с тем чемоданчиком, у меня для вас всех, – Она медленно и поочерёдно стала стягивать кожаные перчатки, – очаровательные подарки... Ох, кто тот очаровательный белокурый юноша?

Мадам обернулась к Алоису.
Её тёмно-красные подведенные губы растянулись в хищной улыбке. Сиэль мгновенно вбежал на террасу и, подойдя к Алоису, приобнял друга за плечо.

– Познакомьтесь, Мадам — граф Алоис Транси, мой хороший товарищ по академии.
– Ангел, просто голубоглазый херувим, - воскликнула госпожа Дюлес. – Если все молоденькие ягнята у вас в школе столь очаровательны, я буду ездить к тебе чаще, Сиэль, – рассмеялась она и, резко развернувшись на каблуках, быстро зашагала к дверям, на ходу раскрывая свою сумочку и закуривая тонкую сигарету.
Транси поморщился. Первое впечатление обманчиво.
– Тётя Ангелина, в этом платье вы вылитая Марджори Брукс, – восторженно вздохнула маленькая Лиззи, суетясь вокруг тётушки.
– Это истинная Эльза Скиапарелли, mio caro, – выдыхая струйку дыма, женщина расплылась в улыбке.
Забрав из машины багаж леди, дворецкий толкнул входную дверь.

@музыка: Evanescence – My Immortal

@настроение: ...так себе...

@темы: Ciel Phantomhive, Sebastian Michaelis, Alois Trancy, Claude Faustus, Hannah Annafellows, Kuroshitsuji, Sebastian & Ciel, Claude & Alois, «Когда осень плачет…», Black Butler

---

Intérieurs d'appartements modernes - подборка интерьеров разных стилей на старинных

Intérieurs d'appartements modernes — подборка интерьеров разных стилей на старинных литографиях

Вот нашла интересную книгу Intérieurs d'appartements modernes издания начала ХХ века. Здесь представлены эскизы интерьеров разных стилей в цветных литографиях. Надеюсь, вам тоже будет интересно.

Приемная в готическом стиле

Столовая в готическом стиле

Библиотека в готическом стиле

Столовая эпохи Генриха II (середина VI в. - маньеризм?)

Интерьеры эпохи Возрождения:

Бильярдная в стиле фламандского Возрождения

Столовая эпохи Людовика XV (рококо)

Бильярдная в японском стиле

Спальня в стиле Ампир

Интерьер в японском стиле

Бильярдная в восточном стиле

Спальня в русском стиле

Спальня в стиле Людовика XVI (классицизм?)

Салон в стиле рококо

Спальня в стиле Людовика XV (рококо)

Лестница в стиле Ренессанс

Столовая во фламандском стиле

А вот подборка интерьеров в восточном стиле:

Интерьер в мавританском стиле

Спальни эпохи Людовика XIII (барокко)

Курительная в восточном стиле

Салон Régence

Музыкальная комната эпохи рококо

Оригинал взят отсюда: enciklopedia_dizajna (с)

@музыка: Muse - Bliss

@настроение: ...что-то с чем-то...

@темы: История

---

День ото дня.

Хочется уехать в весеннюю Японию, или в осень в каком ни будь маленьком европейском городке. Ну и здесь тоже можно остаться, но что бы дожди шли, не прекращаясь, несколько дней. Да как-то так… А то лето в этом году что – то совсем меня не радует. Хотя, всё вроде, хорошо.

@музыка: Fort Minor – Remember The Name

@настроение: ...уставшее...

@темы: Day by day

---

Вниз головой висит паук
В углу меж печкою и шкафом.
Магистр мучительских наук,
Он в прежней жизни звался графом.

@музыка: Sneaker Pimps – Lightning Field

@настроение: ...грустное...

@темы: Day by day

---

@музыка: Fort Minor – Remember The Name

@настроение: ...странное...

@темы: Day by day, ficbook.net

---

Дело в том. что симптомы влюбленности и шизофрении сходятся практически полностью.

@музыка: Flёur - 33

@настроение: ...болеющее...

@темы: Day by day

---

Душа.

"Мы убиваем комаров и мух, потому что они паразиты. Львов и тигров, потому что это весело. Цыплят и свиней, потому что мы голодны. Фазанов и перепелок, потому что это весело и мы голодны. Ну и людей. Мы убиваем людей, потому что они паразиты… и это весело".(с)

Джордж Карлин

@музыка: Fort Minor – Remember The Name

@настроение: ..ностальгическое...

@темы: Day by day

---

@музыка: Bahh Tee – Будь ты ветром

@настроение: ...фантастическое...

@темы: Day by day

---

Аватарки

аватарки

1	2	3
4	5	6
7	8	9
10	11	12
13	14	15
16	17	18
19	20	21
22	23	24
25	26	27
28	29	30
31	32	33
34	35	36
37	38	39
40	41	42
43	44	45
46	47	48
49	50	51
52	53	54

@музыка: Sam Yung − Harry Potter - Statues (Piano Version)

@настроение: ...обалденное...

@темы: avatars

---

Там на закате детства...

Когда ехала сегодня вечером на трамвае, наблюдала великолепный закат. Через большой прямоугольник грязного строго стекла, там, на горизонте между домами, окружённый тёмными рваными кусками грязного дыма из старо-заводских труб, виднелся ровный жёлто-розовый яркий диск солнца… Голубое небо, плавно перетекало в оттенки бирюзового фиолетового немного малинного.
И в секундную вспышку загорелось желание сорваться с места, изменить маршрут, вернуться домой, собрать вещи, забить на всё и, купив билет на пригородный поезд уехать на дачу. Но потом вспомнила. Что дачу мы продали. Продали быстро, и неожиданно со странным чувством скорби и экстаза.
Я пожалела, почти сразу стоило лишь осознать факт, что с продажей этого домика в пригороде продали и остатки моего счастливого беззаботного детства. Оставив на память пару замусоленных цветных фотографий в общем альбоме…
Потому, как был уже этот закат. Где - то там, так же тонуло солнце в лучах тёплого заката, что били в окна пригородного поезда. Что уходил в детство…

@музыка: Flёur - Два облака

@настроение: ..ностальгическое...

@темы: Day by day

---

+++

@музыка: Scanners - Salvation

@настроение: ...потрясающее...

@темы: Ciel Phantomhive, Sebastian Michaelis, Video, Kuroshitsuji, Sebastian & Ciel, Anime

---

Phobia-Dance thiw devil

Дочитала я наконец то Phobia-Dance thiw devil автора Neneko. Такая оригинальная идея сюжета плюс красивая рисовка смотрятся очень гармонично по моему. Много любопытных необычных вкраплений,а уж про эротический сцены я вообще молчу. Мне они безумно нравились,чувсвенно. Хоть их там и не так много зато намёки себастьяна в начале очень подогревают отмосферу.Жаль что большинсво глав пока ещё тлько на английском надеюсь однажды вся эта непростая додзинси будет преведена до конца.

@музыка: Flёur - Небо хочет упасть

@настроение: ...счастливое...

@темы: Ciel Phantomhive, Sebastian Michaelis, Kuroshitsuji, Read Manga, Sebastian & Ciel, Black Butler

---

 aireii приветствую в моем дневнике. Чувствуйте себя как дома.

Что привело и почему захотели остаться?

@музыка: Halou – Everything Is Ok

@настроение: ...что-то с чем-то...

@темы: Пч

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

аватарки

1	2	3
4	5	6
7	8	9
10	11	12
13	14	15
16	17	18

@музыка: Flёur - Амулет

@настроение: ...уставшее...

@темы: avatars

---

«Когда осень плачет…»ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

Автор: rosa_09tyler
Беты (редакторы): Russ le Roq, Eito
Фэндом: Kuroshitsuji
Основные персонажи: Клод Фаустус, Джим МакКен (Алоис Транси), Анна Анафелоуз.
Пэйринг или персонажи: Клод/Алоис Алоис/Сиель
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Повседневность, Даркфик, Ужасы, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Насилие, Ченслэш, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, написано 223 страницы
Кол-во частей: 20
Статус: в процессе написания

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ

«У каждого - свой скелет в шкафу»

«У каждого – свой скелет в шкафу, который имеет скверную привычку вываливаться в самый неподходящий момент».

Лес окропил холодный свет луны. Застыли средь облетающих столов чернеющая тень и пятна белизны. Упирались в небесное сиянье своими вершинами, кедры. Примолкли птицы, вторя лесной тишине. Поднимался туман. Был октябрь в расцвете. Где-то в темноте прокричала сойка. Застучала лёгкая изморось по подоконнику и ветер взволновал тюль. Блуждая в тихом мраке, Он прислушался.

Матти решительно набрал номер, приложив трубку к уху.

— Слушаю, — отозвался хриплый тяжёлый голос.
— Добрый вечер. Это Жак, я получил ваше письмо. Я не побеспокоил вас? - быстро проговорил он.
Потом тут же что-то зашептал неразборчиво, спрашивая, крепче прижимая телефонную трубку к уху, вдруг резко замолчал.
— Но ведь… Вы хотите сказать… — иронично отозвался он, усмехнувшись.
Было слышно, как мужчина в трубке покашлял, и, Жак стесненно переступил с ноги на ногу, нервно барабаня пальцами по обветшалым деревянным панелям. Он сдавленно выдохнул, торопливо кивнул, словно с чем-то бесспорно соглашаясь.
— Спокойной ночи, — растерянно проговорил юноша, но вместо ответа, услышал лишь длинные противные гудки. Телефонная трубка повисла на проводе.
Дождь усилился, его дробный стук по стеклам, становился все громче. Ночной гость, отпустил на свободу стон безысходности, затихнув. Луна спряталась за тучами. Мальчик повесил трубку на рычаг, осмотрелся. Длинный, объятый ночной прохладой коридор был пуст. Жак ещё раз взглянул на телефон и тихо удалился.

У окна, чёрной тенью мелькнул высокий силуэт. Застучали по паркету, сотни паучьих лапок.

***

Осеннее утро ворвалось в маленькую комнату мириадами тонких нитей света и долгожданного тепла. Дождя не было вот уже второй день, а яркий солнечный свет погружал, ещё окутанную лёгким флёром тумана, природу в бездонную негу.
Алоис распахнул окно, полной грудью, с удовольствием, вдыхая свежий утренний воздух. Был последний день семестра. Экзамены благополучно закончились, и теперь, на целую неделю все свободное время принадлежало только ему.
— …ты встретил кого-то, и теперь знаешь, что это за чувство, — Благодетель… — тихонько напевал он, ставя чашку с горячим чаем на тумбочку у кровати. Затем вернулся к шкафу и распахнул дверцы.
— Доброе утро… — послышался, сонный голос Фантомхайва.
Но мальчишка ничего не ответил, продолжая увлеченно заниматься своими делами.
— Транси сегодня, что конец света? — зевая, пролепетал Сиэль, садясь в кровати. Он утомлено протер глаза, щурясь, перевел взгляд на часы.
— С чего ты взял? - в недоумении переспросил граф, завязывавший перед зеркалом свой шейный бант, и уставился на соседа.
— Ну, ты проснулся раньше меня, - ещё раз смачно зевнув, пробурчал с недовольством Сиэль, кое-как просовывая ноги в свои тапочки, поплелся к рукомойнику.
— Всё твои дурацкие шуточки Фантомхайв! А я, между прочим, чаю тебе по доброте душевной принёс, хоть бы спасибо сказал,- застёгивая пуговицы на гамашах, театрально вздохнул Алоис.
— Спасибо, — как-то устало ответил ему Сиэль.

С противным скрипом провернулся кран, послышался шум льющейся воды. Вытерев лицо полотенцем, граф зачесал назад, взъерошенные после сна волосы.

— …и ты отдаешь ему свое сердце, точно так же, как я отдал тебе своё когда-то… — продолжал тихонько напевать Алоис.
— Как я тебе? - Мальчишка вытянулся в струнку, гордо вздёрнул подбородок, во всей красе демонстрируя свой новенький костюм соседу.
— По мне так явный перебор, — скептически хмыкнул Сиэль, окинув друга равнодушным взглядом.
— А по мне, так ты ужасный зануда! — поворачиваясь обратно к зеркалу, съязвил ему граф, - эти шорты из настоящей английской шерсти!
— Поэтому они такие короткие? — отпивая, уже успевшего остыть чаю не унимался Фантомхайв.
— Всего на тридцать сантиметров короче школьных бриджей, — самодовольно ответил Транси, любуясь собой в прямоугольном высоком псише*, напротив шкафа.
— Те хоть колени прикрывали, - вновь с недовольством пробурчал Фантомхайв, проходя рядом.
— Чем тебе не нравятся мои колени! — неожиданно возмутился Алоис, хватая с близстоящей тумбочки расчёску, — ещё вчера тебя все устраивало!

С каким-то недобрым прищуром, добивал он, хитро улыбнувшись. Сиэль сначала покраснел, затем нахмурился, и скрипя зубами, исподлобья посмотрел на Транси.

— Расчёску верни.
— А ты попробуй, отними! — перекидывая щётку из одной руки в другую, рассмеялся он.
— Чёрт Транси! — злобно выругался Сиэль, когда Алоис вдруг одной рукой крепко сжал его ладонь, а другую, с расчёской, положив мальчику на талию.
— … и он разбивает его на мелкие кусочки, как ты разбил моё когда-то… - громко, с улыбкой продолжал петь Алоис, вальсируя по маленькой тесной комнатушке.
Нечаянно задетый стаканчик с карандашами на столе с грохотом опрокинулся, шумно заскрипел, стул подле двери.
— Ты что творишь, с ума сошёл! — пытаясь оттолкнуть друга, ругался Фантомхайв.
— … и ты не спишь всю ночь напролёт, распевая джаз, — Благодетель, — не прекращал Транси. Смеясь, он уклонялся от пытавшегося ударить, его соседа.
— Думаешь, любовь—это бочка с динамитом, — Благодетель? Ну, тогда Ура и Аллилуйя, ты подорвался на ней! Твою любовь отвергли, тобой просто ловко воспользовались! И я надеюсь, ты доволен… - Лишь, когда оба упали на кровать, а злополучная расчёска покатилась куда-то к стенке, потасовка остановилась. Зазвенел будильник.
— Подлец!* — грозно прошипел Фантомхайв поднимаясь с кровати, — вот теперь сам её и доставай оттуда! Что на тебя сегодня нашло?

Он раздражённо одёрнул пижамную рубашку, направляясь искать свои любимые тапочки, слетевшие во время этого балагана. С трудом отыскав одну под стулом у двери, а другую у кровати Сиэль подошел к шкафу, намереваясь переодеться.

— Там кстати тебе письмо пришло, — сидя на краю кровати, с расчёской в руке, и беззаботно болтая ногами, окликнул его довольный Алоис.
— А раньше сказать было нельзя!?— не расстегнув до конца рубашку, замер граф, скосив на соседа смертоубийственный взгляд.
— Ты был занят, — ответил Транси, протягивая мимо проходящему Сиэлю, щётку для волос. Но едва мальчишка попытался вырвать предмет, дёрнул её на себя.
— Где письмо? — тяжело дыша, спросил Фантомхайв, прерывая поцелуй.
— На столе, — облизнув губы, усмехнулся Алоис, наконец, давая другу забрать несчастную расчёску.

Вернувшись к зеркалу Транси тщательно осмотрелся, расправил измятую белую блузу, одёрнул скошенный приталенный жилет, застегнул пуговицу, поправил воротник, перевязал шейную ленту. Раздался шелест лёгкий треск рвущейся бумаги. Настала напряжённая тишина.
Как ни странно, но никто из них двоих толком друг о друге ничего не знал, никогда не пересказывал подобных писем, и уж тем более не зачитывал их вслух. Тема семьи в их разговорах с самого начала стала странным своеобразным табу, и никогда не затрагивалась. Ни один из них не хранил на столе даже фото.
И все, что знал об Алоисе Сиэль, сводилось к трем фактам: у него был младший брат, его дом где-то в графстве на востоке центральной Англии, и он не любил лошадей.
А все что знал Алоис о Сиэле, так же сводилось к трем фактам: у него большая семья, его дом где-то в графстве на востоке центральной Англии, и он терпеть не может кошек, у него них аллергия.

— Подарок? — наблюдая поверх недочитанного письма, как Транси завязывает шнурки, поинтересовался Сиэль.
— Ещё бы! Новенькие кожаные «Дерби»* лично от «папочки», — воскликнул граф, разглядывая обновку. — Этот старый павлин прислал их, вместо извинений за то, что сам доехать не смог. Небось, отдыхает сейчас, где ни-будь в Бристоле. Или вовсе укатил в Европу . Всю жизнь бы его не видел.
— Ты говорил, ему едва за тридцать перекатило, пару месяцев назад, — удивлённо вскинув бровь, невзначай спросил Сиэль.
— Да, ему сейчас где-то тридцать или может тридцать три… И, тем не менее, чем быстрее он сдохнет, тем легче мне будет, — бодро потягиваясь, произнес граф. Фантомхайв промолчал.
— Что пишут? — невзначай бросил Транси.
— Домой зовут, — сухо констатировал Сиэль, складывая письмо.
— Поедешь?
— Надо бы… сто лет домой не ездил. Хотя им и без меня там живется неплохо, - слова его прозвучали со странным, лишь ему понятным оправданием, сожалением.

Сиэль нахмурился, отвернулся, убирая письмо в верхний ящик прикроватной тумбочки. Алоис молча шагнул к двери.

— Слушай, а который там час? - обернулся он.
— Пять минут девятого, месса только через полчаса начнется, — ставя обратно на стол будильник, ответил ему Сиэль, и принялся одеваться дальше. Не успел Алоис распахнуть дверь, как в комнату настойчиво постучали. Мальчишки переглянулись.
— Кто там… — хотел спросить граф, приоткрывая дверь, но ту едва не сорвали с петель, самым наглым образом, грубо и настойчиво ворвавшись в комнату.

Это были вечные заводилы Карл и Гай, а вместе сними ещё и тот парень, которого Сиэль видел в общей гостиной вместе с Карлом, на прошлой неделе. Его кажется, звали Ричард или Ричмонд.

— Слушайте, вы бы не могли эти вещи, — тут он впихнул в руки Транси старую трость и чучело совы, — …подержать у себя в комнате немного, совсем недолго… Как на духу, быстро выпалил Гай.
— Большое спасибо, увидимся! — едва ли не хором крикнули они и так же неожиданно стремительно как вломились, удалились.

Фантомхайв, осмотрев вещи, рассмеялся.

— Откуда они всё это взяли? — растерянно спросил граф.
— Это всё из-за клуба "Трикстера", — продолжая заразительно смеяться, попытался объяснить мальчишка, - первым правилом вступления туда является кража. Вступающий, должен украсть, что-либо у какого-то человека публично. Если же в дальнейшем тебя ловят, но ты успеваешь доставить трофей в клуб, принимаешься. Вступить в клуб можно, только в последнюю неделю семестра.
— О, мне нравиться! — воскликнул Алоис и, свалив вещи на стул у двери, выбежал из комнаты с криками: «Гай, Карл постойте, я с вами!»

***

В просторных рекреационных залах, было на удивление шумно и людно для столь раннего часа. Мальчишки шныряли туда-сюда по своим делам, учителя ходили на редкость довольные. И вся жизнь, неожиданно вышедшая из привычных рамок сурового уклада правил и законов, стала какой-то особо волнующей.

— Вы представляйте, я даже не заметил, как она исчезла. Вот только была и…они подбежали начали спрашивать, я бы и не подумал, - жаловался возмущённый мистер Хамфри одному из преподавателей. Вдруг к ним подошёл Фаустус.
— У вас что-то пропало? — с холодной проницательностью поинтересовался он, совершенно грубо вмешиваясь, в разговор.
— Моя трость! — надрывно воскликнул он.
— Чёрная, с серебряным набалдашником и металлической пяткой, не так ли? - спросил он, припоминая, что видел подобную, в руках у кого-то из учеников своего класса. Кажется, это был Матти, Фантомхайв или может Транси? Вспомнив это, он невольно ухмыльнулся.
— Так вы видели её? — с надеждой в глазах обратился к нему мистер Хамфри
— Нет, к сожалению, нет, — соврал он, поправляя она переносице вездесущие очки.
— Мелкие паршивцы, вот найду, у кого ни будь, придушу собственными руками,- оглядываясь по сторонам, ворчал и ругался преподаватель, стараясь всё же не терять выдержки.
— Ну, будет, будет вам Дональд, мальчики просто пошутили, — утешал мужчину, стоящий рядом мистер Шварц.
— Ведь это они, они её выкрали, шкодники…это всё их глупые игры!

Более не заинтересованный обыденным их нытьем, Фаустус прошел дальше по коридору, завидев, как мелькнули за угол Ричмонд, Карл и Алоис Транси.
За последнюю пару недель Фаустусу порой начало казаться, что у него помутнение рассудка. Все его представления о мире людей абсолютно скудны, а проверенные веками, факты и суждения совершенно не обоснованы, бездоказательны и вообще, в сложившейся ситуации не уместны. Его поистине каменная выдержка и терпение давали сбои.

У Клода складывалось впечатление словно, в каком-то из их диалогов он мог быть неосмотрителен, дав мальчишке повод, так себя вести. Вынуждая, все время молчать при встрече... Оставляя лишь скупые недомолвки между ними. Алоис не здоровался с ним в коридорах, не желал доброго утра за завтраком, он осмелился не явиться на дополнительный урок латыни, перед экзаменом. Впрочем, сам экзамен, он сдал на «отлично». Граф просто избегал его, как настоящего…демона? Фаустус начинал злиться, эта игра в кошки мышки откровенно затягивалась.
В главной зале, куда все отправились, после утренней мессы было душно, отчего-то пахло горящим воском и чужим парфюмом. Мальчишки в своей строгой тёмной форме, с гербовым значком, вышитым на правой стороне груди, прямо над сердцем. Они, воодушевлённые предстоящими каникулами, а из души были полны самых сокровенных надежд и самых откровенных планов, на эти чудесные осенние деньки.
На небольшой сцене за трибуной стоял директор академии. Готовясь произнести речь, он непременно нервничал, однако держался холодно.
— Господа ученики, - заговорил он и, откашлявшись, продолжил, поздравляю всех с окончанием первого семестра…Вашим родителям будут высланы ваши табели успеваемости. Хорошо отдыхайте на каникулах.
После его короткой, но столь содержательной речи, залу оглушил звук аплодисментов.

***

— Он произносит одну и ту же речь на каждой подобной церемонии, и каждый раз репетирует её с листочка, — усмехнулся кто-то из учеников, покидая главную залу.
— Наверное, у старика склероз прогрессирует, — с насмешкой парировал его собеседник, - и этот его покровительственный тон. Безумно раздражает.
— Да ведёт себя как опекун, а на самом деле, только наши деньги интересуют.

***

Фантомхайв, Транси и Ричмонд покинули залу, одними из последних. Проследив, куда пойдут все учителя, они последовали в одну из центральных рекреаций.
— Боже…весь этот официоз затянулся почти на два часа... Ну и кого же мы выберем... — ворчливым шёпотом спросил Сиэль, когда мальчишки начали подниматься по лестнице.
— Тише, я уже давно всё решил…, — хитро улыбнулся Транси, скосив внимательный взгляд вверх между лестничными пролётами.
— Дёрнуло же тебя вступить в этот клуб именно сегодня, — не унимался брюзжать Сиэль.
Алоис раздражённо толкнул его локтём, замирая на первой ступеньке нового пролёта. Сверху к ним спускался ни кто иной, как сер Клод Фаустус. Завидев мужчину, Сиэль нахмурился и переглянулся с Ричмондом. Мальчишка дёрнул Транси за рукав, надеясь, что их подозрения не оправдаются, а если даже и так, им ещё не поздно его отговорить. Но Алоис лишь отмахнулся, время шло, и вскоре Фаустус поравнялся с ними.
— Ты с ума сошёл, у него даже брать нечего, — фыркнул Сиэль.
— Знаешь, что нам будет, если он нас поймает… — безуспешно шептали ему товарищи, пытаясь отговорить.
— Доброе утро господа, — поздоровался учитель.
— Утро Доброе господин Фаустус, — тут же ответил ему граф.
— Доброе утро сер, — вторили ему друзья.
— Скажите господин Фаустус, — вновь, с хитрым прищуром заговорил Транси, подходя к демону. - Как проводите день? - ступая всё ближе и ближе, начал сыпать вопросами мальчишка. Мужчина замер.
— Вам понравилась церемония? А речь нашего всеми обожаемого директора?
— Конечно Алоис, — с учтивой галантностью ответил мужчина, не дрогнув ни одним мускулом — надеюсь, вам она также пришлась по душе. Как планируете провести каникулы? — стараясь поддержать разговор, поинтересовался он, когда мальчишка, сделав ещё один шаг, оказался непозволительно близко.

Фантомхайв напрягся.

— Я отправляюсь домой, — пожав плечами, подхватил Ричмонд.
— Я верно тоже, — широко улыбнулся Фантомхайв. Алоис ничего не ответил, обходя Фаустуса и становясь рядом с другой стороны.
— Господин Фаустус. Сер, вы не подскажите, как правильно будет перевести фразу «Veni, vidi vici»?
— Пришёл, увидел, победил, — смотря, только на Транси спокойно отчеканил он.
— Вот именно!- ловким движением срывая с мужчины очки, рассмеялся граф, со всех ног рванув обратно вниз по лестнице и дальше по коридору.
— Уходим, уходим отсюда! — заверещал Ричмонд и, схватив Фантомхайва потащил его за собой вслед за убегающим Транси.

Столь странный поступок явно стал для Клода истинной неожиданностью. Он несколько растерянно обернулся, удивлённо повёл бровями, и достал из внутреннего кармана запасную пару. Затем перевёл взгляд на главные двери в конце коридора, где скрылись «грабители».

— «Victoria nulla est, Quam quae confessos animo quoque subjugat hostes»*, Ваше Высочество, - не скрывая хищной улыбки, произнёс он.

***

Запыхавшиеся и утомлённые от столь долгой пробежки, мальчишки буквально валились с ног, когда добрались до лужайки близь одного из корпусов общежития. Решив остановиться под раскидистым кедром, все трое, тяжело дыша и спотыкаясь на ходу, попадали на траву.
— Ну, ты Транси даёшь, я думал, он, нас в порошок сотрёт. А ты так просто подошел, взял, и… — он замолчал, переводя дыхание. Транси откинулся, назад прислоняясь к могучему стволу. Из груди его рвался заливистый не контролируемый смех.
— Ухх... чёрт, а ты уверен, что он не сдаст нас Хамфри или чего хуже Габриэлю?! — продолжил Ричмонд уже более серьёзно. Адреналин в крови постепенно сходил на нет, а пыл сменялся осознанным здравомыслием.
— Да ладно вам, — отмахнулся Транси, — клуб "Трикстера", известен на всю академию, просто все об этом тактично так помалкивают, — рассмеялся мальчишка.
— Ладно, нам уже пора в столовую, — отряхивая пиджак от сухих листьев, Сиэль, поднялся. Ричмонд огляделся, прикрывая ладонью глаза от палящего солнца.
— Вон и машины уже потихоньку подъезжают, скоро здесь будет уйма народа. Кстати Фантомхайв, а к тебе этот раз кто приедет? Не твоя милая кузина, та, что с кудряшками. Она у тебя такая хорошенькая… — скорчив миленькую рожицу, рассмеялся Ричмонд.
— Заткнись идиот! - раздражённо огрызнулся на него Сиэль, — даже если она и приедет, с тобой я её знакомить точно не стану!
— О, не стоит утруждаться, я с ней сам познакомлюсь, — шутливо заявил мальчишка.
— Я бы на это посмотрел, — зная свою кузину, Сиэль самодовольно сложил руки на груди, одарив друга напыщенным взглядом.
— Ладно, я пошёл, — Ричмонд помахал им рукой, неуклюже пятясь назад.
— Передай Карлу, что мы будем после обеда! — махая в ответ, прокричал Транси.
— Хорошо! — послышалось уже из-за угла здания.
— Алоис, я тут подумал…- возникла пауза. Неожиданно Фантомхайв нахмурился, смотря куда-то в сторону главного входа, качнул головой из стороны в сторону - знак возможного внутреннего разногласия. Алоис обернулся: из подъехавшей к воротам блестящей машины вышел молодой человек в строгом тёмном пальто. Оттуда где стояли мальчишки, фигура его была плохо различимой, и, тем не менее, Алоис успел рассмотреть, что у мужчины были чёрные волосы, чуть касающиеся плеч, красивая походка, и он явно искал кого-то среди гуляющих учеников.
— Может, приведёшь эти каникулы у меня? А? Я тебя с Элизабет познакомлю, а то она всё просилась приехать, посмотреть кто же такой Алоис Транси, — быстро заговорил мальчишка.
— Ты упоминал ей обо мне? — шокировано произнёс Алоис, во все глаза, смотря на друга, - и что же ты ей обо мне такого писал? — с лукавой улыбкой краешком рта, многозначительно поинтересовался граф.
— Я жаловался! - словно оправдываясь, вскрикнул Сиэль, — с тобой же в одной комнате существовать невозможно! — На подобную браваду граф заливисто рассмеялся.
— Ладно, если надумаешь чего, скажи, — как то потерянно и напряжено произнёс Фантомхайв, — увидимся в столовой!

***

Алоис поднес к глазам свой необычный «трофей», с любопытством осматривая тот, на наличие повреждений. Затем отвел очки выше, щурясь, смотря сквозь них на ослепительно-яркое солнце, мелькающее между большими крестовидными листьями каштана. Вслед за этим, граф примерил аксессуар, но сразу же брезгливым жестом, снял, почувствовав, как перед глазами все гадко поплыло.

«Да вы слепы, как крот, господин учитель!» Усмехнулся в мыслях Транси, небрежно покрутив очки в руках. Подняв взгляд, мальчик вздрогнул, поначалу ему показалось, что перед ним стоял сам господин Фаустус, однако это был кто-то другой. Подошедший мужчина был высок, строен, даже скорее поджар, при галстуке, и в тёмном строгом костюме с иголочки. Как не иронично, но мужчина тоже был в очках:просто ужасно похожих на те, которые держал в руках сам Транси. Только душки у них были чёрные, а не золотистые. Лицо у молодого человека было серым, с красивыми чертами, и совершено безэмоциональным. Но самым яркой деталью оказались глаза незнакомца: ярко зелёные. Их гипнотизирующий взгляд казалось, пронизывал до самых костей, до дрожи.

— Здравствуйте, — протянул граф, отклоняясь от дерева, — вы кого-то ищете?
Мужчина ничего не ответил, продолжая пристально смотреть в глаза графу, мальчишка улыбнулся.
— Здравствуете… — повторил Транси. Реакции не последовало. Подобная упрямая молчаливость абонента начинала дико раздражать.
— Эй, я с вами разговариваю! Вы меня слышите, — мальчик щёлкнул два раза пальцами, склонил голову в бок, ощущая, пробегающий по спине холодок, от этого не здорового внимательного взгляда. Он осторожно отступил назад, криво ухмыльнувшись.
— Ты — Алоис Транси, верно, — скорее констатирую факт, нежели, спрашивая, вдруг сказал человек.
— Да…, а вы откуда знайте? — по началу граф решил, что это заплутавший родитель, подошедший спросить дорогу, но то что он знал его имя, не на шутку напрягало.
Алоис смотрел в ничего не выражающие, жутковатые глаза молодого человека, и ему становилось все больше не по себе. Мальчику начало видеться, что Он даже не дышал. Его одолели смутные сомнения, в голове всплыли мысли о смерти Людвига. Противное чернильное пятно страха, медленно расползающееся где-то внутри грудной клетки, путало навязчивые мысли. Транси сделал ещё шаг назад. Но не сдержался, вскрикнул, когда чья-то ладонь внезапно упала ему на плечо.
— Извини, я напугала тебя, — отдёрнув руку, испуганно пролепетала Анафелоуз.
Увидев её граф, ощутил невероятное облегчение.
— Вы… Ну может хоть, вы, спросите у этого чудак… — быстро заговорил он, разворачиваясь обратно к незнакомцу, но того и след простыл.
— Что спрошу? — озадаченно переспросила девушка.
— А… — пребывая в полной растерянности, вымолвил мальчишка.
— Печенья, — оживлённо предложила Ханна, протягивая ученику, маленький поднос со сладостями. Транси, тут же оживился, взяв одно с тарелки, но вспомнив, что держит очки Фаустуса суетливо спрятал руку за спину.
Выпечка оказалась на удивление вкусной, даже с изюмом, правда, довольно чёрствой. Но к этому было не привыкать.
— Не хочешь, немного прогуляться, Алоис? — приглашая спросила она. Дожёвывая уже третье печенье, Транси поднял заинтересованный взгляд на девушку.

***

Октябрьский полдень ещё не начал свежеть, а в воздухе уже чувствовалась близость полудня.
Они шли в ногу, скорым, не особо быстрым, прогулочным шагом, который вырабатывается после долгой интересной прогулки, но ни она, ни он, по обыкновению, не произносили ни слова. И, тем не менее, Алоис остро ощущал: внезапная его спутница волнуется, желая заговорить с ним.
После той не хорошей проделки с чернильницей, в коридоре, прошлым утром, он не предполагал, что мисс Анафелоуз, вот так запросто, напроситься с ним, прогуляться. И совершенно не понимал, пользовался ли он её особой симпатией, или просто ей было от него, что-то нужно.
На семейном дне присутствие её почти не замечалось, в гости, или повидать девушку никто не приехал. Однако выглядела она вполне празднично; лёгкое серо-зелёное платье с заниженной талией, длинными свободными рукавами и плиссированной юбкой, по щиколотку, едва касавшеюся подолом, замшевых туфель-лодочек на каблуке. Её привычно гладкие, волосы были уложены на косой пробор, мягкими волнами прикрывая уши, и затянуты в тугой пучок чуть ниже затылка, у шеи.
В светлом пальто нараспашку, своих зелёных перчатках, она кардинально отличалась от того унылого образа, в коем граф видел её раньше.
А между тем, у неё были удивительные глаза: пронзительные печально-задумчивые, изумительного синего оттенка. Цвет их не походил на «голубой», как у самого Алоис или на «королевский синий», как у Фантомхайва. Но при определённом свете, они приобретали неповторимый, потусторонний фиолетовый оттенок, в какой бывает, окрашивается пасмурное небо после захода солнца.

Тополиная аллея, которой они шли до сих пор, подходила к концу, плавно перетекая в парк, а затем в лес. Они свернули с дороги на росистую изумрудную траву, заглушавшую шум шагов, и вскоре впереди открылось ровное, без одного кустика, поле, сливавшееся вдали с безоблачным куполом неба. Где-то, вдалеке, в редких кронах всполохнулась, завозилась птичка, чирикнув, резво, два раза; по ветру еле-еле донеслось звонкое, тревожное мычание оленя. В воздухе пахло скошенным сеном, дождем и листвой.
Время шло, и всё больше Алоиса начинало тревожить подозрительное молчание спутницы. Неожиданно Транси почувствовал на своем лице, пристальный взгляд Ханны, повернулся.

— Скажите, от чего же вы сегодня один, — произнесла она своим, по обыкновению, вежливым и чуть робким тоном, — к вам никто не приехал?
— Нет, почему, просто я сам сегодня уезжаю домой, — сочтя её, до тошноты вежливый и аккуратный вопрос, провокацией, тут же выпалил Алоис. Однако искренне удивление на лице девушки вдруг нервно отдалось графу подозрением, что его уличили во лжи. Хоть это и не было откровенной неправдой, вопрос с его отъездом к Фантомхайву граф планировал обдумать подробнее, вечером. А теперь получалось что он слёту согласился, сам того не подозревая, такая мелкая неосмотрительная фраза могла выйти ему боком.
— Разумеется, как я не подумала, — продолжала Анафелоуз, с улыбкой ожидая ответа. Граф улыбнулся, надеясь, что этот их диалог не будет иметь под собой ничего правдивей шуточных откровений, не перерастет в подобие различных излияний эмоциональной души.

Они уходили всё дальше и вскоре, миновав холмистые, зелёные равнины, обрамленные лесом, вышли к пруду. Совсем близко вновь раздался протяжный олений гул.

— Как, громко! — морщась и прикрывая уши, визгливо произнес Алоис. Подозрительно осматриваясь, он сошел с тропы, и, отломив прутик с близ растущего кустарника, спустился меж деревьев, к воде.
- Осторожней, там может быть скользко! - предупредительно крикнула девушка.

«А может и не быть!» хотел огрызнуться граф, но отчего то промолчал.

Вдруг из густых зарослей можжевельника, под поваленным деревом, в метре от мальчика с шумом выскочило нечто огромное, Алоис непроизвольно вскрикнул, с ужасом отступил назад, выставляя отломленный прутик как шпагу. Это странное животное чем-то на мгновение напомнило ему лошадь, но от испуга Транси толком и не разобрал, кто это был.

— Ты кричал!? — встревожено спросила, подбежавшая к нему Ханна, Алоис растерянно поднял на неё взгляд.

Девушка, тяжело дыша, заправила за ухо, выбившуюся из аккуратной причёски, волнистую прядь волос, а её новенькие зелёные туфли испачкались.

— Кто это был? — Транси отвлёкся в раздавшийся рядом всплеск воды.
— Олень, совсем молодой, — она взглянула в сторону пруда, — наверное, ты спугнул его.

Возникла недолгая пауза, обоим было ещё видно, как встревоженное животное изящными прыжками пересекло мель а, выбравшись на противоположный берег, скрылось в лесу.

— Поднимайся, — мягко произнесла Ханна, перецепив руку которой держалась за дерево, на скользкой траве, протянула мальчику ладонь.

***

— Тупая скотина, — шипел и ругался граф, отряхивая одежду от остатков древесной кары и листьев.

За своё неожиданное спасение Ханну Алоис, конечно, поблагодарил, но девушка ничего не ответила, и граф счёл это достаточным. В конце концов, она его предупреждала.
Отклонившись от извилистой широкой дороги, ведущей в город, они начали спускаться, когда неожиданно Алоис развернулся, и с радостным криком «Нам сюда!» убежал по заросшей тропинке в лес. Терпеливо вздохнув, Анафелоуз последовала за ним.

***

То был старый деревянный мост с низкими перилами. Толстые, усыпанные сухой, опавшей листвой доски, скрипели под каблуками.
Граф быстро поднялся на самую середину и, перегибаясь через перила к воде, внимательно осмотрел заболоченную грязную воду. Затем выпрямился, вытащил из кармана засохшую хлебную корку, небрежно разломив её пополам.
— Держите, — протягивая кусочек Ханне, с задором произнес Алоис, — вот увидите вам понравиться! Они так забавно дерутся за малейшие крошки, — радостно добавил он вновь.
— Ты всегда носишь с собой хлеб? — внезапно поинтересовалась Анафелоуз, подходя и становясь рядом с графом.
— Вы с ума сошли, нет, конечно, — мальчик пожал плечами,- иногда, когда иду сюда, да и этот деревянный – для наглядности он постучал горбушкой о перила моста, - из нашей столовой, только и подходит что уток кормить!
Выкрикнул он, бросая горсть в воду. На них мгновенно, со всех сторон, налетели воробьи, несколько уток, приплыла даже пара лебедей. Буквально грудью они бросались на еду, и когда какой-либо из них удавалось ухватить кусок, к ней тут же устремлялись другие, чтобы его отнять, они крякали, щипали друг друга, озлобленно шипя.

Это невиданно забавляло юного лорда, наблюдая за птицами, мальчик широко улыбался, подкидывал им ещё хлеба, а выкинув последние крохи, засмеялся и, хлопнув в ладоши, отряхнул руки.
Удивительно резкий порыв ветра, вскинул, высокие вольны сухих листьев повсюду. Алоис встревоженно обернулся, мисс Анафелоуз нигде видно не было.
На краткий миг память его превратилась в чистый лист. Ничто вокруг не объясняло, где он, что происходит и, главное, кто он. Сбилось дыхание, в памяти смутно маячила сотня образов, оставшихся позади. Они захлестнули его внезапно, непрошеные, смутные образы. Захлестнули — и тут же исчезли. Остался один: неясный профиль красивой светловолосой девушки, за стеной осеннего листопада. Кто она? Почему вторгается в его мысли? Он был уверен, что не встречал ее раньше, но почему-то незнакомый облик рождал в душе странное чувство дежавю, на границе надежды и страха. Дыхание перехватило, и на мгновение он утратил счет времени. Мимолетное движение век — и все вернулось.

— Вы идёте? — позвала Ханна девушка, стола на берегу у самой кромки леса. Алоис поёжился, отгоняя последствия охватившего его наваждения, и стремительно побежал вниз, стуча каблуками.

***

Шумел ветер в верхушках вековых деревьев, роняя янтарь на траву. В воздухе пахло хвоей. Сновали воробьи в ветках ягодных кустарников. Они шли рощей вдоль берега, вскоре свернув на иную дорогу.
Завидев поваленный старый дуб неподалёку, обросший хмелем и мхом. Алоис забравшись на него, и расставив в стороны руки, зашагал, стараясь держать равновесие.

— Скажите мне... — вдруг заговорила Ханна. — Впрочем, если вам смешно, вы можете, конечно, не отвечать. Вы боитесь чего-нибудь?
Алоис соскользнул на траву, опустив руки, отошел в сторону, пиная сухую листву. Взгляд его стал сосредоточенно напряжённым и каким-то хмурым.
— Было ли в вашей жизни, нечто для вас самое ужасающее? Чего бы, вы не смогли забыть никогда?
Ответа не последовало. Девушке показалось, что мальчик сразу побледнел, словно предвидел этот вопрос, и печальное выражение его глаз, казавшихся еще ярче и еще больше на лице, освещенном солнцем.
— Честно говоря, я боюсь маленьких серых ящериц, — поразмыслив, ответил граф и отвернулся, не в силах сдержать насмешливой улыбки.
— Простите, не знала, что вам этот разговор неприятен, — сказала Анафелоуз, понурив голову. Алоису неожиданно стало как-то неловко, стыдно, ведь на её учтивый, серьезный вопрос он отвечал фиглярством. И пожав плечами, граф продолжил.
— Вообще-то я темноты боюсь, — сказал он, сочтя этот ответ наиболее удобным, ведь обычно её боялись все, тем более, после того случая в академии.

Ханна заговорила вновь, ровным, глухим голосом.

— Люди вообще часто чего ни будь бояться, кто страшится темноты, кого-то пугает показаться глупым или нелепым, а кто-то покрывается холодным потом при виде пауков, - в голосе её послышался оттенок удивительной таинственности и граф заметил странную особенность.

С самой их первой встречи она казалось Алоису необычной, было в ней что-то мистическое, если так можно выразиться, даже потустороннее и одновременно с тем ужасно простое, естественное, близкое. Какая-то подозрительная никому не известная тайна окружала её.
Про таких говорили: «Есть свой скелет в шкафу».
Нет, у нее, конечно ни какого скелета в шкафу, не было. Однако чем-то она даже походила на не менее чудного мистера Фаустуса. Вот у него уж точно этих скелетов в шкафу было полно.
Но тогда возникал вопрос, в насколько не подходящий момент такой скелет вывалится?

— …вообще страх для людей это естественно… — продолжала она, и голос её вдруг понизился до шепота. Возьмите вы, например, самую невинную вещь: нашу прогулку. Разве не страшно!
Граф отвлекся.

— Солнце зашло за облака едва мы покинули рощу. Вокруг мёртвая тишина, птиц не видно, олени смолкли.

Она произнесла это таким тихим загадочным тоном, что Алоис начал невольно осматриваться. Как ни странно всё было именно так. Граф и не заметил, когда их настигла столь тяжёлая тишина. Далеко в стороне, виднелась кромка леса и край рощи. Под куполом голубого облачного неба, будто лишённое жизни, светило солнце, озаряя всё вокруг каким-то белёсым мёртвым светом. Птицы не пели. Даже шпилей часовни и остроконечных крыш академии не различалось среди листвы. На много миль вокруг, кроме них не было ни души.
В мгновение графа охватило ужасное всепоглощающее чувство одиночества.
Они двинулись дальше. Транси судорожно втянул воздух ртом, поднял на девушку растерянный взгляд. Ханна помолчала несколько секунд, ровно дыша, и продолжила.

— Испугались? Вы, наверное, рады, что мы идём вдвоём. Вот когда один идешь, да на такой открытой пустынной поляне, как здесь, вот тогда напрягаются все чувства.

Алоис ощутил, как тревожно билось его сердце, всё хотелось обернуться, но страх не позволял это сделать. И только он об этом задумался… издалека, донёсся глухой колокольный звон.

— Нам пора скоро будет обед, ты, верно, проголодался, - сказала она, и голос её вновь изменился, стал мягок, прост. Ханна посмотрела на графа своими необычного цвета большими глазами, словно бы извиняясь за этот странный разговор.
— Да, пожалуй…, — неопределенно выдохнул Алоис.

Они подходили к тому месту, где дорога разветвлялась надвое. Одна вела обратно в рощу, на соседнем берегу пруда, другая же — в обширный школьный парк. На перекрестке рос старый высокий клён.
Там начиналась аллея, по которой они шли к пруду. Высокие чёрные липы росли настолько ровно и тесно друг к другу, что выглядело это, словно две массивные стены возвышались вдоль узкой дроги вплоть до самого кладбища. Самое удивительное в этой аллеи было то, что под конец, когда расширяясь и извиваясь, по левую сторону она оканчивалась кладбищем, а впереди виднелись корпуса общежития, деревья продолжали по колдовству, расти ровно вдоль, точно повторяя изгибы.
Листопад там шёл будто золотой дождь, словно кто-то на небе опускал золотые монетки в глубокий колодец. Потому как аллея эта всегда полнилась сизым густым туманом, и по земле стелился пушистый ковёр из опавшей листвы.
Вскоре, они были у академии. Среди деревьев показались каменные изваяния в виде могильных крестов редких изящных ангелов со сложенными в мольбе ладонями и распахнутыми за спиной крыльями.
Алоис хмуро покосился в строну могильных плит, но тут же отвернулся. Огромный чёрный ворон со скрипучим пронзительным криком вспорхнул с серого покрытого лишайником камня. Человек придумавший устраивать кладбище вблизи подобного здания, был душевнобольным. Хотя, поговаривали, что сама академия и все близлежащие земли раньше, ещё в конце прошлого столетия, принадлежали одному богатому графу.

Верному прислужнику королевы, Виктории. Говорили, что даже его служба Её Величеству была особо тайной, а ему поручали расследовать поистине запутанные преступления. Кто-то говорил, что вскоре после рождения, его первого сына похитили, жена от горя покончила с собой и он, тронувшись рассудком, провел остаток жизни, скитаясь по Англии. Кто-то утверждал, что этот самый «Паук Её Величества», под коим прозвищем его знали в тесных кругах, будучи большим греховодником и сластолюбцем, держал в подвале целый гарем подневольных молодых юношей. А в один прекрасный день он заключил сделку с самим дьяволом, чтобы не быть пойманным на своих грязных делишках, и тот разорвал его на части. Тело так и не нашли…
Впрочем, всё, это считалось не более, чем местными легендами, страшными байками про старого «Дядюшку Паука»…
Алоис резко сошел с дороги на одну из тропинок и, завидев небольшую кованую лавку под раскидистым кедром у статуи девушки, измотано выдохнул, опускаясь присесть. Правда от когда-то изящной конструкции, мало чего осталось, теперь это был лишь кованный заплесневелый каркас, обвитый растениями и засыпанный сухими листьями, но сохранявший по-прежнему своё было изящество.

— Неплохо погуляли, спасибо, — счастливо улыбнулся он, откидываясь на спинку.
— Не стоит, мне было приятно составить тебе компанию, — Ханна улыбнулась, в ответ, присаживаясь рядом.

По мере того, как подходило время расстаться, граф чувствовал, что не желает этого. Он с удовольствием бы остался с этой девушкой, вот так просто сидеть на скамейке под солнцем. Или совершил бы ещё одну подобную прогулку, показал мисс Анафелоуз свою любимую кондитерскую в близлежащем городке.

Так или иначе, но какой бы странной особой она ему не казалось, насколько бы не раздражала своей заботой и тихим голоском, она непременно была ему интересна, с ней он чувствовал себя так уютно, словно вновь вернулся домой.

— «Res sacra miser» — внимательно вглядываясь в надпись под статуей девушки, медленно прочитал Транси.
— «Несчастный – свят», - повторила за ним Анафелоуз.
— Что?
— Это так переводиться, «Несчастный – свят» - «Res sacra miser».
— Красивая… — Без особого интереса протянул мальчишка, болтая ногами. Затем вдруг вскочил с лавки, заправил прядь чёлки за ухо, и, подтянув гетры, ещё раз посмотрел на каменную девушку.
— Она похожа на Арахну, — ответила ему мисс Анафелоуз, поднимаясь со скамьи, отряхивая пальто.
— А кто она такая? - Танси с любопытством рассматривал спускающегося по паутинке маленького паучка.

— Арахна или Арахнея, это Алоис, была дочь красильщика Идмона из лидийского города Колофон, искусная ткачиха. Но однажды возгордилась она своим мастерством, и сказала, что превзойдет в ткачестве саму Афину, считавшуюся покровительницей этого ремесла. Когда Арахна решила вызвать богиню на состязание, та дала ей шанс одуматься. Под видом старухи пришла Афина к мастерице и стала отговаривать её от безрассудного поступка, но настояла на своем Арахнея. И состязание состоялось. Афина выткала на полотне сцену своей победы над Посейдоном. Арахна же изобразила сцены из похождений Зевса. Тогда Афина признала мастерство соперницы, но возмутилась вольнодумством сюжета и уничтожила её творение. Она порвала ткань и ударила девушку. Несчастная Арахна не смогла перенести позора, свив веревку ткачиха повесилась. Но Афина освободила её из петли и сказала: «Живи, непокорная. Впредь будешь ты вечно висеть и вечно ткать, и будет длиться это наказание и в потомстве твоем». Богиня окропила Арахну соком волшебной травы, и тотчас тело её сжалось, густые волосы упали с головы, и обратилась она в паука. С той поры висит паук-Арахна в своей паутине и вечно ткет её.
— Вы что были там? — криво усмехнувшись недоверчиво спросил Транси.
— Нет, конечно, это ведь всего лишь миф, — как-то неубедительно уклончиво ответила девушка, мило улыбнувшись.
— Вы так рассказывали, словно рядом стояли, - недовольно съязвил Алоис, пуская паучка на руку.
— Может быть… — едва слышно вновь произнесла она.
— Хм, значит … «О хей о тараруна рондэро торэру» - на распев произнёс Транси, и Анафелоуз вздрогнула широко раскрытыми глазами, смотря на графа, он же заманив паучка на ладонь, с силой сжал кулак.

Внезапный порыв ветра встревожил высокую траву, затрепетал листьями, зашелестел. В нескольких метрах позади графа беззвучно возникла чёрная высокая фигура Фаустуса. Увидев его, Ханна одарила мальчишку хитрой одобрительной улыбкой.

— Ненавижу этих насекомых… — брезгливо смахнув то, что осталось от мёртвого насекомого, грубо добавил граф, уверенно направляясь дальше, по узкой тропинке к академии.
— Идемте, а то нашу пропажу вскоре обнаружат…

Они распрощались у старого развесистого каштана, почти там же, где встретились этим утром. Расстались совершенно легко, даже быстро, но граф продолжал ощущать это ноющее чувство внутри, словно после нечаянной встречи с мисс Анафелоуз он должен был что-то понять, вспомнить, но голова как назло была безмятежно пуста. И тем не менее, когда Алоис проходил мимо злополучного каштана, перед глазами отчётливо встал назойливый образ незнакомца с пронзительными, ярко зелёными глазами.

***

Ученики сновали по бетонным, устланным листвой дорожкам, общаяст с приехавшими навестить их родителями и родственниками, обсуждая учебу, прогуливаясь по саду, кто-то удобно расположившись прямо на газоне, наслаждались теплыми лучами солнца. Несколько длинных столов в красивых скатертях белели ровненькой буквой «П» на просторной зелёной лужайке перед центральным входом. Играла музыка, кажется, это было что-то из Кеппарда или Джимми Нуна, впрочем, сильно Транси не вслушивался.
Однако со стороны можно было подумать, что всё это одна большая вечеринка некого богатого магната, нежели последний день в школе, перед осенними каникулами.
Покинув зелёную прохладную полутьму, мелькнув под низкими ветвями каштана, Алоис приблизился к одному из фонтанчиков, что включили специально в честь мероприятия.
Мраморная, изрытая временем львиная голова, точила из пасти в круглую чашу тонкую серебряную нитку воды. Транси подставил рот, с наслаждением глотая холодную сладкую влагу. Но когда он отстранился, слизывая капли, то неожиданно завидел в стороне, Фантомхайва в компании с кем-то.
В его собеседнике Алоис быстро узнал Себастьяна Михаэлиса - его дворецкого.

Алоис плохо был знаком с этим молодым человеком, но уже не раз видел его в Академии, когда тот приезжал навестить Сиэля. В обществе с ними Алоис заметил мистера Габриэля, мистера Фаустуса и к своему удивлению также двух стройных молодых женщин, которых видел впервые. Клод скользнул по мальчику равнодушным взглядом, будто не видя его, и снова переключил свое внимание на женщин.
Габриель сидел в кресле перед круглым столиком, держа в руках бокал с янтарной жидкостью, а с лица его не сходила самодовольная улыбочка. Напротив, сложив руки в замок, сидела дама, в белом, она беседовала с Сиэлем. В соседнем кресле сидел Себастьян, вытянув ноги перед собой. И Алоис который раз удивился, что такой молодой красивый юноша делает в обычных камердинерах, ещё и у Фантомхайва.
Около Себастьяна, опираясь на спинку кресла, с чашкой чая, стоял Фаустус. В своём безукоризненном болотно-зеленом жакете из «шевиота*», поверх чёрного обтягивающего джемпера. Из-за спинки кресла Транси виднелась часть брюк, простого покроя, но словно подобранных идеально по фигуре. Весь его облик, как и всегда, был необычайно согласовано-гармоничен.

Алоис машинально скривился, наблюдая как, Габриель отправляет в рот спелую виноградину. Он перевел взгляд на облокотившегося на спинку учителя, его резко передернуло. Клод неотрывно смотрел на него глазами до жути неестественного тёмно-алого цвета. Тонкие губы приоткрылись в плотоядной улыбке, и Алоис резко отвел взгляд от заинтересовавшей его картины. Какого чёрта он вообще позабыл в их школе?
Только кожаные водительские перчатки на его руках, немало смутили Транси, ведь это значило, что мистер Фаустус уезжал куда-то или собирался уезжать… Ах ну да, как же он мог забыть, в тот день он попросту сбежал с урока, прямо перед директором, очень не вовремя прослушав, очень важную информацию.

«Мистер Клод Фаустус будет преподавать у вас латынь только до осенних каникул в связи с тяжёлой болезнью сэра Кристофера Уайта, вашего предыдущего учителя».

Тем не менее, узнать это за неделю до злополучных осенних каникул отнюдь не стало для графа такой уж трагедией. В конце концов, изначально вся проблема была в его знаниях латыни, а латынь он сдал на «отлично». Более того, как бы там не сложилось, он тоже собирался в ближайшем времени навсегда покинуть Академию.

И, наверное, единственное, о чём Алоис Транси жалел в тот момент: было больше не увидеть потрясающую новенькую машину господина Фаустуса. Он был бы вовсе не прочь прокатиться за её рулём ещё разок.

***

Едва-едва пламенела у горизонта тихая заря. Медленно наступало самое сладкое и тревожное время - вечер. Белые фигуры, разъезжающихся по домам учеников, двигались в зеленых сумерках, точно завороженные. Чернели резкие контуры здания с их чуждыми теперь, пустыми, неосвещенными окнами. И лишь в нескольких из них ещё горел свет.

— Хорошо, что я, зная тебя, всё-таки перестраховался, попросив Себастьяна взять дополнительный билет, — укладывая одежду в распахнутый чемодан, на кровати, -— говорил Фантомхайв.
— А что, твой Себастьян нас сам довести не может? — зевнув, утомлённо произнес Алоис, распластываясь на кровати.
— Нет, но я решил и эту проблему, нас будет, кому подвезти. Подвинься, Транси, а лучше вовсе сгинь отсюда, у тебя своя кровать есть, вот на ней и лежи, - толкая друга, заворчал Сиэль.
— Ладно, ладно, ухожу, — насупился граф, перевернувшись, он спрыгнул с кровати. От сильного толчка матрас с пружинил и раскрытый чемодан повалился на пол.
— Дьявол, Транси! — грозно прошипел Сиэль. Алоис, в мерах предосторожности, отскочил к окну и, облокотившись на подоконник, глубоко вдохнул, тёплый вечерний воздух с привкусом приближающегося дождя.

Каждая веточка, каждая птица поразительно четка на небе, которое оставалось светлее земли. Летучие мыши низко и косо чертили воздух темными зигзагами. Гудели клаксоны отъезжающих автомобилей, редких кэбов, из распахнутого окна доносился смягченный смех или разговоры.

— Кажется, сегодня ночью опять дождь будет… — оттягивая прядь своей отросшей светлой челки, скучающее произнес Алоис.
— Да, — соглашаясь, прокряхтел Фантомхайв, бросая напряжённый взгляд в окно, и с силой надавил на крышку чемодана, — иначе быть не могло! Представляешь, Матти кажется, ужасно удивился, когда я сказал ему сегодня, что ты уезжаешь, - хохотнул Фантомхайв.
— Жак? И что беднягу так поразило, что я уезжаю, или то, что я уезжаю к тебе? — оборачиваясь обратно в тёплую комнату, многозначительно сказал Транси.
— Нет, об этом я не упомянул. Однако, Жак упоительно звал нас посетить его чаепитие этим вечером,- как-то брезгливо фыркнул Сиэль.
— Ты же вроде состоял в его клубе «любителей по чаёвничать». Расскажи мне, что там такого особенного, младший брат Гая просто грезит быть приглашенным на этот их "чай"! - буквально выплюнув последние слова, с улыбкой вызывающе произнёс Транси, изобразив кавычки пальцами.
— Не думаю, что его брату понравиться. Там временами подают очень горькие напитки, - задумчиво отчеканил граф, — Тебе тоже не советую вступать туда. Я ни разу не пожалел когда ушел, несколько месяцев назад.
— Ох. Ну да припоминаю, ты там частенько пропадал по выходным, - не зная, куда себя деть от скуки воскликнул Алоис, — и вообще я уже вступил сегодня в клуб этого «Тритксера». Только вот очки стоило бы отдать… Значит, отказал ему?
— Конечно. И правильно говорить «Трикстера».
— А правда, что точное расположение комнаты этого клуба таится за семью печатями, и не раскрывается никому кроме вступивших?
— Правда.
— Раньше Жак вроде всегда уезжал на каникулы к своему дяде, в этот раз остается в пансионе?
— Да. Я слышал, у них в семье случилась некая трагедия, и он решил остаться здесь, — поправляя лацканы пиджака, явно не воодушевлённый темой завязавшегося диалога, сухо ответил граф.
— Кстати Фантомхайв, я так и не спросил, кто тот благодетель, что согласился отвести нас до вокзала?
— Мистер Фаустус.
— Фаустус! — сидя на краешке посменного стола, удивлённо вскрикнул Алоис, цепляясь за распахнутую дверцу шкафа. - Он разве уже не ухал?
— Нет, мне он сказал, что отправляется домой завтра утром, но ему не составит труда подвести нас. Дай закрою… — дёргая неподдающуюся дверку на себя, Сиэль сверлил друга настойчивым взглядом.
— Pardon*. Я, кажется, помешал вам? — раздался насмешливый голос.

Мальчишки вздрогнули, будто застуканные в чем-нибудь плохом, быстро обернулись: в дверях, заложив руки в карманы и презрительно щуря глаза, стоял Фаустус.
Подчас, происходят такие внезапные ситуации, когда люди какой-то внутренней интуицией понимают не только слова или выражение лиц друг друга, но и самые темные, сокровенные мысли. Так, в мгновение, все трое определились с взаимоотношением между ними… По устремленным на него взглядам Фаустус тотчас же догадался, что в их неоконченном разговоре речь явно шла о нём. Он даже знал, что именно говорилось: от него не укрылось ни удивлённое, несколько растерянное лицо Алоиса, ни нахмуренные брови Фантомхайва.
Алоис, возмущенно выпрямился, с вызывающим взглядом смотря в глаза учителю, но не находя дерзкого ответа на насмешливо-небрежное извинение.

— Я отыскал вас, господа, - продолжал Фаустус, тем же напыщенным тоном, - дабы узнать, всё ли у вас собрано. Я припарковал автомобиль у ворот.
— Напрасно вы мне не сказали этого раньше, я бы подождал его в машине, - спрыгнув с края стола, подхватив со спинки стула пальто, сухо ответил Транси, со скрипом, закрывая окно.
— Извините, пожалуйста, я не хотел мешать вашей увлекательной беседе с господином Фантомхайвом, — нарочно переврал он.
Алоис хотел бросить ему гневное замечание, но самоуверенная, спокойно-дерзкая манера Фаустуса совершенно парализовала его обычную смелость и находчивость.
— Потрудитесь поскорее отвезти нас, — высокопарно заговорил мальчишка, покидая комнату, в сопровождении Фаустуса, который предварительно отвесил насмешливый поклон Фантомхайву.

***

Когда они садились в машину, накрапывал мелкий дождь, теперь же, на подъезде к вокзалу, дождь казалось, только разошелся.
Фаустус заглушил мотор и, не надевая шляпы, не застегивая пальто, раскрыв, лишь свой большой черный зонт, вышел под ливень. Открыв заднюю дверку, он вежливо дождался, пока ребята покинут салон. Сиэль вышел из противоположной двери, словно нарочно и, поправив шляпу, покрепче перехватил свой чемодан, уверенно направившись к перрону. Алоис предпочел оставаться под зонтиком.
Клубились брызги над брусчатой площадью платформы, изредка можно было разглядеть размытые очертания предметов, людей. Горели желтым светом циферблат часов на дебаркадере, не зашторенные окна купе, редкие фонари, освещая столбы пара, играя бликами на лужах. Навевая уныние. Перрон жил суетой и спешкой, как и всегда все перроны, но сейчас было в нем еще что-то особое, что-то тревожное висело над всем этим. Над высоким серым зданием станции, булыжной площадью возле путей, над вагонами, узкими красивыми вагонами первого класса.
Окруженные беспроглядной стеной дождя, они, не произнося ни слова, стояли напротив вагона с номером три. И не было вокруг никого больше, или же не было видно. Мельком бросив взгляд на главные часы, Клод посмотрел на свои часы, наручные.

— Спешат…, — безэмоционально обронил он. И Алоис раздражённо отвлекся на нарушителя звенящей тишины: «Словно нечего ему было больше сказать», – прошипел он в мыслях и больше нахмурился, разглядывая блестящие мокрые камни перрона.

Раздался свисток паровоза, первый сигнал к отправлению.

— Я пойду, — сухо сказал Сиэль, направляясь к дверям, - номер купе в билете,- дополнил он и, заскочив на первую ступеньку, скоро скрылся, не попрощавшись.
— До свидания, господин Фаустус, — нехотя, сквозь зубы, ответил Транси, не оборачиваясь. Быстрым шагом, он вышел под дождь, пересекая те несколько метров, что оставались до вагона.
— До скорой встречи, Алоис.
— До свидани…я - повторил Транси тише.

Поезд издал ещё один протяжный гудок, извещая пассажиров о скором отъезде, но Алоис не торопилась прощаться. Что-то держало на месте. Что-то... «Когда мы ещё встретимся? Возможно, мы прощаемся навсегда, а я не могу сказать, не могу...» — подумал он, замер у самых ступеней и резко обернулся, выпустив ручку саквояжа из пальцев. Вздрогнул, когда капля упала ему за ворот.

— Знаете что! — со злостью заговорил граф, подходя ближе к Фаустусу. — Вы! — указывая на демона пальцем, выкрикнул он, кипя от неожиданного гнева.
— Вы чванливый, лживый, бесчувственный индюк! — язвительно выкрикивал мальчишка, тыкая грудь мужчине пальцем и не отрывая взгляда от его равнодушного лица.
— Вы…вы просто невыносимы! Порой из вас слова не вытянешь! Весь из себя такой чистенький строгий идеальный! Всё по правилам, всё аккуратненько! - повышая голос, распалялся Алоис.

Однако Клод оставался, отрешён, и не проницателен на экспрессивный монолог графа. И Алоиса бесило это ещё больше.

— На машине катаете, чайком отпаиваете, пятёрки ставите. То же мне учитель называется! Думаете всех подкупить можно? Вы этого от меня добиваетесь!? Проявляете мнимую заботу, а сами тащите в постель! Осточертела мне ваша показная опека и добродетель! Сколько можно, мне тошно от вашей двуличности и лицемерия!? Да выбросите вы этот зонтик!- грубо выбивая из рук, мужчины зонт, выкрикнул Транси.

Тяжело дыша, он пристально смотрел Клоду в глаза, гневно сжимая зубы, и на мгновение, Алоису даже показалось, что он застал демона врасплох, завидев потрясение на его лице. Но хлестал дождь, изо всех сил пытаясь сломать, погнуть, склонить к земле, бросая холодные капли в лицо.
— Всё сказали, — негромко произнёс Фаустус. Его кашемировое, длинное, пальто усеяло россыпью дождя, а всегда гладкие волосы намокли, и одним движением руки, он изящно зачесал их назад.
— Не сметь! — ударяя мужчину ладонью по лицу, выкрикнул Транси, и звон пощёчины, тут же, потонул в шуме дождя.

Замахнувшись для второго удара, Алоис дернулся. Раздался не то вскрик, не то стон. Одним движением, сокрушив то малейшее расстояние между ними, когда ещё владел собой, Фаустус впился в его губы, обвивая руками талию и плечи, вынуждая приподниматься на носочках из-за разницы в росте. Вышло настолько неожиданно, но так вожделенно, что потеряв последний контроль над ситуацией, под действием необычайного приступа безумия они целовались страстно, с тяжёлым сбивчивым дыханием и закусанными губами.
Транси отстранился первым, стоя перед Фаустусом, такой открытый, простой, какой-то напугано-растерянный совсем не колючий, как это бывало «на людях». Так даже и не скажешь, что у мальчишки ужасный характер. Затем вдруг лукаво улыбнувшись, Алоис обнял демона за шею, целуя вновь. И лишь когда совсем близко раздался, последний предупредительный гудок паровоза он отступил, судорожно вдохнул, на выдохе проговорив: «Прощайте!» метнулся, подхватив мокрый чемодан.
Буквально в последнюю минуту он вбежал в вагон, протолкался сквозь толпу в коридоре и, отворив дверь, втиснулся в отдельное купе, где сидел Фантомхайв. Запихнув чемодан на полку, Алоис тяжело опустился на противоположный диван, к окну.

***

Клод ухмыльнулся, оголяя клыки, поднял с земли мокрый зонтик, взглянул вслед уходящему паровозу. Фонарь рядом неровно моргнул, затрещал и хлопком потух. Толстое стекло на перронных часах треснуло. Перрон опустел.

***

Колеса ритмично перестукивались со шпалами, унося Алоиса все дальше от города, от ненавистного пансиона, и он вдруг понял, что так и не сказал Ему о самом главном. Он попрощался.
— Мы же ещё встретимся, правда? Если я не сбегу, так оно и будет, ведь правда? — тихо прошептал граф, прислонившись лбом к стеклу, по которому отбивал барабанную дробь неугомонный дождь.
Тоскливая пелена плотнее окутывала скучный пейзаж за окном. Гремящее небо обрушилось вниз, слепя вспышками молний. Алоиса мучила бессонница.

1 Benny Goodman – Goody Goody (вольный авт.перевод).
2 Дерби — разновидность мужских ботинок, названных в честь изобретения графа Дерби.
3 Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными.
4 «Шевиот» - разновидность твидовой ткани, равномерно окрашен в один цвет. Чаще всего встречается болотно-зеленого цвета. Британские сквайры любили надевать пальто и жакеты из «шевиота» на загородные прогулки.
5 (франц. pardon)- Простите.

@музыка: Flёur - Амулет

@настроение: ...уставшее...

@темы: Ciel Phantomhive, Sebastian Michaelis, Alois Trancy, Claude Faustus, Hannah Annafellows, Kuroshitsuji, Sebastian & Ciel, Claude & Alois, «Когда осень плачет…», Black Butler

---

То. что хотела бы услышать любая кошка.

1. Эту кровать мы купили специально для тебя! Днем на ней можно спать, а ночью - точить когти.
2. Нет, закапывать не обязательно! Туалет должен легко определяться по запаху (из любой точки квартиры).
3. Попадание в лоток – бонус, а не обязанность!
4. Можешь гулять столько, сколько захочешь! Входная дверь открыта всегда – и ночью, и в мороз.

5. Мы только рады бродячим котам, которые орут под окном!

6. Оранжевые пятна от невместившейся в тебя еды очень украшают наш ковер!
7. Да, нам тоже надоели наши дети! Давай отведем их в специальный приют в магазине "Деткамарт"!
8. Мы благодарны за попытку разнообразить наше меню мышами и змеями! Нет, нам совсем не трудно ловить их по всему дому! Ведь основную часть работы – притащить из леса – всегда делаешь ты!
9. Мы готовы держать тебя на руках ровно столько времени, сколько нужно, чтобы освободиться от лишней шерсти – и ни секундой больше!
10. Ловить блох – отличное развлечение для всей семьи!

@музыка: Flёur - Амулет

@настроение: ...счастливое...

@темы: Cats, Day by day

---

«Цветы, как хорошая душа».

Жанр: Романс.

Автор: rosa_09tyler

Персонажи: Клод/Алоис.
Описание: Изнежанная повседневность графа в жарким летним днём.
Размер: мини
Рейтинг: G
Отказ от прав: Все права на героев принадлежат Яне Тобосо и студии "A-1 Pictures"
Размещение: с указанием автора.

Цветы, как и хорошая душа, требуют с заботы и внимания. Такие чувствительные хрупкие красивые создания.

Поэтому поливать их надо ежедневно,- размышлял дворецкий, наблюдая, как тройняшки подстригали розовые кусты у задней стены сада. Насколько бы хорошо демонята не смотрели за садом, иногда стоило самому следить за этим.

Он педантично вынул, из нагрудного кармана фрака, платок, снял очки, протёр замутневшие стеклышки и, вернув аксессуар на положенное место, направился к поместью. Конечно, как хороший дворецкий он давно уже знал, что господину не спиться этим утром, но не торопился в спальню графа.

Алоис Транси стоял на верхней ступени лестницы ведущей с террасы в сад, зевая, прикрыв рот ладошкой.


- Вы уже проснулись, милорд, - поинтересовался дворецкий.
- Я проснулся ещё полчаса назад, - Алоис прищурил голубые глаза, - а вот где был в это время ты, Клод?
- Прошу меня простить, я ждал вашего приказа. - Клод снял фрак и накинул на плечи ребенка. Как всегда, лорд, не признавая приличий, вышел на крыльцо босиком, в одной ночной рубашке, едва прикрывавшей его коленки.
- Пройдёмте в дом, вас стоит переодеть, скоро время завтрака, - Дворецкий открыл перед мальчиком стеклянные двери в дом.
- Могу поспорить, всё ты знал... – пробубнил себе под нос Алоис, проходя в светлую гостиную, но тут, же хитро улыбнулся выдумывая что бы того особенного сказать приготовить Клоду на завтрак.

Транси любил придумывать интересные заковыристые задания своему дворецкому, даже зная, что тот всё равно их выполнит.

***

За столом, граф вёл себя крайне тихо, и сидел в задумчивости. Зная темперамент своего юного лорда, Клод посчитал такое настроение подозрительным, даже поинтересовавшись как самочувствие его господина.

***

Обширный, тянувшийся позади дома сад, расцветал в июльскую летнюю пору. Вокруг распускались цветы, зрела земляника.

Старая не высокая решетчатая беседка под цветущим кустом жимолости, скрывалась за зеленью листвы. Хмель, вившийся внизу по кустам молодого орешника, взбегал вверх и обвивал крышу хрупкого строения. Цепляясь за решетчатые стенки, извивался, словно виноградная лоза, изредка свешивался вниз, тонкими завитками висел на воздухе, местами расходясь в зеленые чашечки цветов, цеплял вершины других растений. В долгие жаркие дни, когда под полуденным солнцем раскалывается голова, граф Транси любил отдохнуть там, в тени с книгой или выпить мятного чая, что так хорошо готовил его демонический дворецкий.

Минуя беседку, через зеленую лужайку с идеально подстриженным газоном, по узкой вымощенной камнем дорожке, что вела пермяком к старому, позеленевшему от вдали и времени, фонтанчику из мрамора. Да и вода там не отличалась особой чистотой и прозрачностью, с плавающими на поверхности кувшинками. После смерти старого графа Транси Алоис велел Клоду не облагораживать эту деталь сада, считая, что некая запущенность делает её лишь красивее. Но каменные фигурки рыб на дне ему скоро наскучили, и он приказал Клоду развести там живых, с тех пор его досуг разбавляло кормление милых золотых рыб.

Обогнув клумбу с люпинами, обвитые плющом шпалеры и две резные кованые скамейки, юный лорд присел на край мраморного бордюра, подвинув пальчиком кувшинки, он всмотрелся в мозаичное дно. Как только показались маленькие золотистые обитатели в, Алоис провёл ладонью по переливающейся на солнце воде, но быстро нахмурился и, стряхнув с пальцев капли, пошёл дальше, дворецкий последовал за ним.

Пройдя в высокую возвышающуюся над головой арку обвитую цветами, граф остановился у пышного розового куста, беря в ладони огромный бутон.

-Что это за цветы, Клод?
-Это розы господин.
-Вот как, - задумчиво протянул Алоис, вдыхая аромат цветка.- Мне нравится. - Он выпрямился и, сорвав один, покрутил в пальцах.

Клод, стоявший за спиной господина, едва сдерживал нервный так, как беззаботно сорванный мальчиком бутон принадлежал к редчайшим сортам благородных Английских роз, которые Клод выращивал лично и к коим питал трогательное эстетическое пристрастие.

Поднявшись на крытую веранду Алоис сел в одно из белых плетёных кресел бросил сорванную розу на столик и взял вишенку из полной чаши рядом.

- Сегодня очень жарко, думаю, стоит отменить все мои запланированные визиты.
- Будет исполнено ваше величество,- поправив очки на переносице, рука в белой перчатке спешно прижалась к груди и слуга замер в подчеркнуто смиренном поклоне.- Желаете, чтобы я принёс вам чаю.
- Да, холодный с мятой, поторопись,- он поднял голову, снизу вверх, строго смотря на стоящего позади кресла дворецкого,- я не намерен ждать долго.
- Сию минуту милорд.

К полудню солнце в своём зените казалось просто нещадно, жгло землю.

Не допив и первой чаши принесённого дворецким чаю граф поднял чашку на уровень глаз, будто с интересом изучая золотое окаймление по краю, слегка наклонил, наблюдая, как содержимое выливается на край ажурной белой скатерти покрывавшей столик.

В одном синхронном движении тонкие пальцы разжались, и дорогой китайский фарфор с характерным звуком разбился на части о мраморный пол. Губы молодого аристократа тронула улыбка.

-Ты разозлился? - словно проверяя на прочность нервы демона, поинтересовался Алоис.
-Нет.- Холодно отзывался дворецкий, будто ждал этой выходки Транси.
-Я соберу осколки и принесу ещё. - Клод наклонился, что бы собрать остатки, но замер, как почувствовал, что тонкие пальцы перебирают волосы у него на затылке. Усмехнувшись, Алоис убрал руки и откинулся на спинку, дворецкий выпрямился.
- Вы что-то хотели, милорд?
- А ты не догадываешься,- хитро намекнул Алоис, встав на колени прямо в кресле, он протянул руку, ближе наклонившись к Клоду, снял очки.
- Мне надо убрать осколки начинать и продолжить работу по дому, ваше величество,- произнёс Фаустус, противореча своим действиям, в то время как его руки скользнули верх, по лопаткам поддерживая спину мальчика.
-Помолчи, – выдохнул Алоис, опираясь рукой на плечо демона и поддавшись вперёд.
- Неужели чтобы привлечь моё внимание вы пошли на такой проступок и разбили чашку из очень дорого сервиза,- прикрыв глаза, - с сарказмом, прошептал Фаустус, чуть привлекая хрупкое тело к себе.
- Просто заткнись… - чуть наклонив голову, ответил лорд.
- Это так грубо с вашей стороны милорд, мне стоило лишь приказать, - на этих словах слуги, граф напрягся, предприняв попытку отстраниться, - или попросить....тихо добавил демон на ухо Алоису.
- Адское отродье, - чуть слышно прошептал Транси....

***

Солнце заходило за горизонт, на маленьком столике, у окна, в красивой вазе распустившись, стояла роза.

Как и хорошая душа, цветы требуют с заботы и внимания, но помимо воды и удобрений так, же сильно им нужна любовь, ведь только с ней неказистый бутон может раскрыться в изящную розу.

@музыка: Ночные снайперы – Бони и Клайд

@настроение: ...в ожидании...

@темы: Alois Trancy, Claude Faustus, Art, Kuroshitsuji, ficbook.net, Claude & Alois, Black Butler

---

Друзья.

Я правда надеюсь, что сейчас с ним всё хорошо.

@музыка: Fort Minor – Remember The Name

@настроение: ...уставшее...

@темы: Day by day

---

«Когда осень плачет…»ЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Автор: rosa_09tyler
Беты (редакторы): Russ le Roq, Eito
Фэндом: Kuroshitsuji
Основные персонажи: Клод Фаустус, Джим МакКен (Алоис Транси), Анна Анафелоуз.
Пэйринг или персонажи: Клод/Алоис Алоис/Сиель
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Повседневность, Даркфик, Ужасы, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Насилие, Ченслэш, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, написано 223 страницы
Кол-во частей: 20
Статус: в процессе написания

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Если Сила спросит: "Почему?", она станет Слабостью»

Англия в холодном строгом наряде. Песня ветра ностальгическими нотками старой молитвы звучит в узорах чугунных решеток. Кленовыми звездами, тихо кружась, затерялся восход среди сполохов отражений, в ареоле теней на фронтоне. И затянувшейся капелью, под заоконный перестук, менял весь ритм и жизни звук. Всплывал вдруг надоедливой трелью монотонный дождь в своем бескорыстье. Начиналась ранняя весна.
Телеграмма пришла ещё прошлым вечером из Лондона, а утром последовало и письмо.

Между тем Алоис проснулся и, не переодеваясь, как был в пижаме и босиком, тихо покинул спальню, дабы не разбудить младшего братика. По осени и в конце зимы, когда начинались частые дожди, спокойный сон будто нарочно покидал маленького графа, настойчиво вынуждая ворочаться всю ночь в пастели или же просыпаться ещё до рассвета, что вызывало крайнюю обеспокоенность молодой гувернантки Абигейл.
А потому частенько с детским любопытством он на цыпочках выходил из детской, по чёрной лестнице спускался вниз, на кухню, где проводил всю своё свободное время до завтрака, наблюдая за готовкой кухарки, болтая с молоденькими суетливыми служанками, всегда удивляясь, почему Матильда, Доминик, Абигейл и другие слуги просыпались так рано. Нежели тоже страдали от бессонницы в дождливые дни?

Иногда, когда присутствующий на кухне дворецкий был в плохом расположении духа, а по наблюдениям самого Транси, это порою случалось, Алоис рисковал нарваться на его ворчливые нотации о том, что молодому господину не место на кухне, и по правилам мальчику следовало бы в любом случае оставаться в своей комнате до прихода гувернантки. В такие моменты даже кухарка Матильда и раздосадованная бессонницей господина Абигейл рьяно защищали мальчика, называя его настоящим графом и будущим хозяином поместья, хоть и не без доли иронии.
Так и тем туманным утром, спустившись в предрассветных сумерках на первый полуподвальный этаж и увидев издали коридора тонкую полосу света под дверьми в кухню, граф чуть ускорил шаг, но, заслышав неразборчивые взволнованные голоса и всхлипы, остановился. Не решаясь войти, он заглядывал в щель меж дверных петель.

- Как же я ей это сообщу? Неужели подобное спокойным голосом сказать можно. Ах, ты Господи, беда-то какая. Она ещё так молода! И такая утрата! Вдруг не выдержит?! Ведь только зимой переболела. Слаба ещё, - разводя руками, стараясь сдерживать волнение, ужас и тревогу, говорил дворецкий, шагая по комнате - худой, седой, с пролысиной на макушке, Доминик, казавшийся человеком холодным, безразличным, ворчливым, заламывал руки и поджимал губы в надежде совладать с эмоциями.
-Но и скрывать нельзя! - надрывно вскрикнула Абигейл, сидевшая на стуле поодаль. - Подобное никак не отложишь! Она женщина сильная, справится. Время лечит.
- Да, никак нельзя, - растерянно остановившись, повторил дворецкий.
- Ну что вы, - сквозь слёзы всхлипнула кухарка, - Абигейл правду сказала. Госпожа женщина сильная, да и время лечит, а вы о молодом господине и братике его подумали, они ж дети ещё! - вытирая мокрые щёки белым платочком, рассудительно подхватила Матильда.
- Ах, да кто вообще подумать мог, что всё вот так… неужто судьба, - она последний раз тяжело вздохнула, дрожащей рукой со звоном опустив чашку на блюдце.

Не до конца осознавая тему и причину столь печально-обеспокоенного обсуждения слуг, Алоис шарахнулся от двери, чувствуя, как захлёстывает его необычайное жгучее глубокое чувство тревоги и страха. Словно близилось нечто ужасное, способное нанести рану страшнее любой телесной.
Охваченный этим бесконтрольным чувством неотвратимого, темного, будто непроглядной, вечной тенью, сорвался Алоис с места, бегом вернувшись в спальню, где рухнул на развороченную кровать, изо всех сил стараясь избавиться от вороха мыслей в своей голове и проглотить ком в горле. Впервые за многие месяцы под стук дождя забылся граф крепким полуобморочным сном, сбегая от реальности.
Очнулся мальчик поздним утром, когда слабые лучи весеннего солнца окрашивали светлую комнату в тусклые больные жёлто-зелёные цвета. Пахло фиалками и жасмином. Пристав в постели граф, столкнулся с Абигейл. Заправив кровать младшего Транси, девушка приветливо улыбнулась, но наравне с теплотой во взгляде её виднелась такая грусть, что Алоис, заметив это, вздрогнул.

- Вы проспали завтрак, господин, но если хотите, я принесу сюда, - убирая бельё в шкаф, произнесла она, - надеюсь, вы хорошо выспались, в конце зимы это редкость…
- Где Лука? - сонно потирая глаз, спускаясь на пол, перебил её Алоис.
- Ваш братик в саду играет. Удивительно, что вы проспали так долго, дождь вас уже не тревожит?

Не дослушав болтливую служанку, граф вышел из спальни. Теперь ещё сонному Транси всё случившееся ранее виделось не более чем плохим сном.

- Мама, мамочка, - распахивая высокие двери на своём пути, Алоис влетел в большую гостиную, совмещённую с обширной семейной библиотекой.

Молодая женщина на тахте у окна отложила книгу, поднимаясь, и обняла вбежавшего в её объятья Алоиса.

- Что такое? Что случилось у моего мальчика? - негромко прошептала она на ушко сыну, гладя его по голове.

Алоис улыбался, в нетерпении собираясь спросить у матери нечто важное, но тут послышался резкий скрип паркетных половиц. Из соседней комнаты через арку вошёл высокий стройный мужчина с пронзительным взглядом, книгой в руке и едва заметной ухмылкой на губах. Он что-то произнёс, но граф не расслышал ни слова. Завидев его, женщина широко улыбнулась и отошла от сына, вставая за спиной мальчика, приобнимая за плечи, однако не отрывая взгляда от гостя. Не прошло и минуты, как приотворились входные двери, а в комнату вошли дворецкий, экономка и гувернантка. Их присутствие неожиданно резко испугало, встревожило и разозлило юного графа. От одного их вида он с силой сжал кулачки, физически предчувствуя их опасность, опасность каждого произнесённого ими слова. Дворецкий вышел вперёд, он заговорил. И Алоис, не слыша ни единого звука, видя лишь безмолвное шевеление губ, вжался спиной в тёплые объятья матери. Но она по-прежнему не отрывала взгляда от гостя с книгой в руках. И тогда старый дворецкий закричал, раздался женский вопль. Транси услышал, как канонадой прогремел гром в хмурых тучах, что в мгновение застелили небо за окном, вспыхнула ярчайшая молния. Руки матери больше не держали его, за спиной никого не было. Комната была пуста, в окна с дьявольской силой колотил дождь. И лишь высокий мужчина с книгой в руках стоял в паре метров перед ним, только теперь в очках, по-прежнему прожигая пронзительным алым взглядом.
А рядом, держа незнакомца за руку, стоял Лука, и по лицу мальчика стекала кровь, пачкая порванную рубашку. Только взгляд его, обвиняющий, беспристрастный, молчаливый блестел за стеной дождя.

***

Скрипнул шпингалет на оконной раме, первые лучи восходящего солнца заполнили комнату, холодную, тёмную и неприятно сырую после промозглой дождливой ночи. Так нежно запахло октябрьскими розами, что росли на изгороди под окном. И раскинулась в редких кронах ледяная синь осеннего неба. Раннее утро.

Беззвучно налив сливки в чашечку кофе, Клод прошёл к зеркалу. Осмотрелся, про себя подметив, что бриться ещё рано, а вот кончики волос уже заметно отросли. И просто захотеть их укоротить недостаточно. Человеческая бытность накладывала свои мелкие хлопоты. Он зашнуровал до блеска начищенные чёрные туфли, педантично застегнул верхнюю пуговицу на идеально выглаженном чёрном воротнике-стойке и взял в руки очки, щепетильно протирая стёклышки белым платком.
Как у настоящего паука, демоническая сеть по ниточкам простиралась в каждый коридор, учебную залу, на каждый этаж, по всему зданию в погоне за единой целью. И, находясь в самой сердцевине блестящей паутины, он прослеживал любой его шаг. Зная до мелочей всё расписание дня.
Утром в восемь сорок - обязательное богослужение, в девять - чай, через пятнадцать минут начинались занятия, грамматика и риторика. Потом завтрак, следом шли уроки: геометрия, музыка, физическая культура с перерывами на отдых. В час пополудни – обед, дальше урок логики, латынь…
Алоис вальяжно зевнул, фамильярно прикрыв рот ладонью и бросив изнурённый взгляд в окно, начал нехотя возиться с пуговицами на манжетах. Завидев на краешке рукава чернильное пятно, он безуспешно попытался стереть его, но клякса не исчезла. Тогда Транси быстро завязал в бантик шейную ленточку, подхватил со стола молитвенник и, перекинув через руку пиджак, выбежал из комнаты, раздражённо хлопнув дверью. Одеваясь на ходу, он старался скрыть испачканный манжет, пониже натягивая чёрные рукава пиджака. Беспокойный сон, кошмары и неприятный диалог с Фантомхайвом, достаточно потрепавший ему нервы, задавали наступающему дню не особо приятный настрой. Алоису не хотелось бы в дальнейшем, на уроках сталкиваться с Сиэлем, но граф понимал, что в церкви этого будет не избежать, отчего его переполняло противоречивое чувство злости и безразличия.
Заслышав раздавшийся грохот, с которым мальчишка захлопнул дверь своей комнаты, демон внимательно проследил направление его пути и время до возможного места встречи. Спустя ещё несколько минут, успев выпить кофе, Фаустус надел очки, учительскую мантию и вышел в коридор.
По пути в часовню Алоис невольно столкнулся с группой ребят из параллельного класса, среди которых его заметил Анатоль Дюбуа. Мальчишки шли быстрым шагом, небольшой сплочённой группой, и что-то воодушевленно обсуждали. Граф мог поспорить, что темой их заинтересованного обсуждения являлся никто иной как покойный Людвиг Харшоу, чья неожиданная кончина явилась уже вторым громким случаем ужасной смерти после самоубийства Луки Транси. Случаи суицида, как ни странно, не были редкостью в истории школы, но подобные инциденты тщательно скрывались, дабы не вредить всей репутации заведения. А некоторые из них в дальнейшем даже перевирались в истории о призраках или пустующих комнатах, в коих подобные обитают. Но все они являлись не более чем страшилками, которыми пугали новичков или первоклассников. Эпидемии чахотки или лихорадки уносили много детских жизней, но убийств не случалось никогда.

Встретившись с Дюбуа в холле, Алоис не изменился в лице, одарив юношу лишь высокомерным взглядом. Анатоль же, напротив, гаденько ухмыльнувшись, оскалил малоприятную ухмылку, кивнув в ответ, и вернулся к разговору с друзьями.
Со дня когда какой-то миловидный рыжий паренек, с шумом вбежав в гостиную, сообщил о смерти Харшоу, минула вот уже почти пара недель, однако сплетен и разговоров стало только больше. А произошедшее стало главной темой обсуждения после сексуальных скандалов, драк, хулиганства, оценок и учителей.

Невольно вспомнив о Людвиге, Транси молниеносно припомнил случившуюся ночь с господином Клодом Фаустусом. Время от времени подобные мысли накрепко одолевали его, иной раз лишая сна, но произошедшее отчего-то не казалось мальчику отвратительным прегрешением. Может быть, из-за частого обсуждения подобных интимных сцен между учениками, а может, из-за оставшихся после впечатлений. Алоис продолжал посещать дополнительные уроки латыни в кабинете господина Фаустуса, но ни в одном из их разговоров та ночь не затрагивалась, и ни один поступок со стороны самого Клода Алоис не мог счесть провокационным. Холодного безразличия учитель не проявлял, хоть и смотрел всегда крайне чванливо. Их чаепития не стали короче, его знание латыни поднялось до твёрдой четвёрки с плюсом.
Тем не менее, порой ловя заострённый на своей персоне внимательный взгляд Фаустуса, Алоис рдел как первокурсник, хмурился, а иногда и вовсе брезгливо напоказ отворачивался, продолжая всё же гадать о природе своего странного фаворитизма в глазах этого строгого учителя.

***

В часовне было до неприличия холодно, сыро и темно, только легкое свечение бледного осеннего солнца просачивалось сквозь мозаичные окна, освещая алтарь. Полукруглое строение из красного кирпича не спасали даже расставленные везде высокие свечи.
Заиграл большой школьный орган, ему вторил хор, и шум детских голосов стал утихать. Мелодия «Великой» Прелюдии Баха отдавалась от каменных стен, даря удивительное ощущение умиротворения. Стоя у одной из деревянных опор на предпоследнем ряду, Алоис раскрыл молитвенник, уже по памяти произнося первые строки, обвёл взглядом всё помещение, от скуки выискивая хоть что-то интересное или необычное.

- Транси! Транси! - внезапно кто-то легонько задел его локтем. Граф отвлёкся.
- Чего тебе, Фантомхайв? - как можно тише отозвался Транси.
- Ты бы хоть страницу перевернул для приличия, - не поворачивая головы, едва заметно улыбнувшись, съязвил Сиэль.
- Лучше за собой следи, - недовольно нахмурившись, хмыкнул граф.
- Больно ты мне сдался, - угрюмо пробубнил Сиэль.
- Тише, - шикнул на них рядом стоящий Жак.

Позади раздалось чьё-то вежливое покашливание, Алоис осторожно обернулся. Прямо позади, чуть наискосок от него, тёмной строгой фигурой возвышался Клод Фаустус. Одарив ученика молчаливым грозным взглядом, он вновь перевёл глаза в книгу, а Транси поджал губы, опустил голову, отчего-то вдруг почувствовав себя виноватым.
Служба быстро закончилась, ученики широкой тёмной колонной шли в столовую по длинной крытой арочной галерее.

- Транси! Мати! Фантомхайв! Лишены завтрака за болтовню во время молитвы! Живей, шевелитесь! – громко с черствым безразличием, словно смертный приговор, произнёс Фаустус, огибая рядом идущих и становясь во главе колонны, рядом с Дюбуа.
- Доигрался? - прошипел Сиэль Алоису, входя в двери столовой.
- Заткнись, - насупился граф, сверля спину шествующего бок о бок с Анатолем Фаустуса крайне недовольным взглядом.

Надо же, думал мальчишка, меряя шагами холодный коридор, быстро же он решил сменить любимчика.
Столовая гудела словно настоящий пчелиный рой: будучи одной из самых больших зал в пансионе, она вмещала около трёх сотен мальчиков и более дюжины учителей.
Все ребята располагались за длинными столами по классам. Во главе каждого стола сидел преподаватель, являющийся классным руководителем. За одним из столов, у окна, сидели Габриель и директор, там всегда было тише всего.
Сиэль удивился, когда перед ним поставили стакан чая без сахара и тарелку с куском хлеба. Усевшийся рядом Алоис получил такую же порцию.

- Нас лишили завтрака, но не собираются уморить голодом, - саркастично произнёс Жак, отхлебнул чаю и, одарив недовольным взглядом виновника ситуации, вгрызся в сухарь. Однако особенно огорчённым он не выглядел. Алоис же, будучи ущемлён таким строгим отношением, не притронулся к чаю, продолжая смотреть в сторону господина Фаустуса.

Демон вёл размеренный, явно безынтересный ему диалог с сидящим рядом Дюбуа.
Его безупречно английские надменность и презрение ко всему миру, читавшиеся в слегка прищуренных глазах, плотно сжатых губах, в лениво-снисходительных гримасах, почему-то непременно начинали раздражать графа Транси. Встав из-за стола, он направился к выходу.

- Транси, ты куда!? - изумленно окликнул его Сиэль.
- Уже наелся! - бросил ему в ответ граф, выходя за двери.
Однако прямо перед поворотом к лестнице его неожиданно остановил знакомый голос.
- Транси, вернитесь за стол, чай ещё не окончен, - произнёс Фаустус, стоя в шаге у ученика за спиной.
- Спасибо, я не голоден, - невозмутимо обернувшись, с усмешкой огрызнулся граф.
- Да и непривычно это: поначалу всё пирожные, пирожные, а тут вдруг сухари черствые и чай без сахара, - улыбаясь, продолжил мальчишка, смотря демону в глаза.
- А вот завтрака я, к сожалению, лишён, зато будет время подготовиться к латыни. Разрешите идти, сэр? – сделав ударение на столь официальное и непривычное для них обращение, закончил он свою бурную речь.

Фаустус молчал, строго взирая на хмурого ученика. Восприняв молчание Клода как знак согласия, граф скрылся за поворотом.

***

Играя на семи ветрах, октябрь спесивый кружил последний листопад, шумел в верхушках вековых кедров и сосен. Тоскливый шёпот их тревожил душу. Диск солнца, прячась в облаках, светил не грея.
Алоис так и не пошёл на урок латыни, устроившись в маленькой угловой общей гостиной, бывшей библиотечной, прихватив с собой какую-то книжку со стола Фантомхайва. И перечитывая мрачные строки, он смотрел время от времени в окно или чиркал что-то невнятное на полях недочитанной станицы.
Ранее, ещё летом, он много думал о своей поездке домой, ему немыслимо хотелось сбежать из этих тесных стен, от этих строгих правил, ежедневных расписаний и кошмарной кухни. Он часто желал уехать прямиком в Лондон, в бывшую квартиру его матери, или в Истборн, на меловые берега где-то Восточном Сассексе, точное расположение он никогда не знал, но помнил, что там располагался замок семьи его бабушки. Однако почти всегда главным его планом было поскорее удрать из пансиона. И мысль эту он тщательно взращивал, готовя всё самое необходимое.
Теперь даже подобные размышления не помогали.
А в голове его не сохранялось ни единой строки из прочитанного.
Неясные и бесполезные мысли упрямо отвлекали его от повседневной жизни и целей.
Алоис думал о Фаустусе, думал о невозможно странных и пугающе запретных отношениях, что сложились у них. Поступки Клода ничем не выражали особо тёплой опеки, и, тем не менее, внимание его всегда отличалось какой-то своеобразной заботой, которая и страшила Транси. А его по-детски красочное и живое воображение услужливо рисовало ему отнюдь не детские картины.
В то раннее утро, после случившегося, столкнувшись с равнодушным, немногословным Фаустусом, он не почувствовал ничего, кроме стыда и смущения. А уж когда мысль о том, что Клод теперь будет пользоваться им, когда вздумает, достигла его сознания, он, чувствуя себя оскорбленным, не сказав ни слова, вернулся в свою комнату.
И Фаустус не окликнул его, не попытался остановить, а это злило Алоиса еще больше. В конце-то концов, это Клод был взрослым, и ему стоило, поговорить с Транси, прежде чем вот так отпускать.

«Глупый, глупый Фаустус», - посмеиваясь, вдруг подумал Алоис прихлёбывая чаю.

Однако было и нечто другое, сулившее Транси не меньше волнений…

Алоис теплее закутался в рыжий тартановый плед, зябко поежился и поставил ноги на ступень выше, сдвинув колени, удобнее устраиваясь на высокой придвижной библиотечной лесенке.
- Смею подозревать, вы, господин Транси, не присутствовали сегодня на моём уроке.

Клод не торопясь спускался вниз по чугунной винтовой лестнице с ажурными ступеньками, что вела в зал со второго этажа. Алоис вздрогнул, когда демон произнес вслух его фамилию. Бесшумное появление в комнате Фаустуса не на шутку напугало мальчишку. Порой у него складывалось впечатление, словно учитель материализовался прямо из воздуха. Делая вид совершенной отстранённости, граф лишь отвернулся к окну, изучая местные пейзажи.

-…вновь, - закончил он, и Алоис отшатнулся, когда увидел Клода, стоящего прямо совсем рядом.
- А если и так! Что вы мне сделаете? – провокационно ответил граф, сверля преподавателя вызывающим взглядом.
- Розги ещё никто не отменял, - бархатным тоном произнёс демон и, упираясь ладонью в стеллаж, подошёл к Алоису так близко, что лица их оказались на одном уровне.
Граф явно почувствовал, что в комнате неожиданно стало темнее, словно все тени скопились ореолом вокруг Фаустуса.
- Ну, так попробуйте! Выпорите меня! – захлопывая книгу, лежащую на коленях, с нахальной ухмылкой твердо заявил Транси, поднимая глаза и встречая ответный взгляд, скрывающийся за отражающими тусклый свет стёклами очков.
Ему невольно захотелось отодвинуться, но книжные полки настойчиво упирались в спину, и мальчишка начинал ощущать себя не в своей тарелке.
Однако, когда Клод отстранился, его охватило разочарование, и он инстинктивно, почти неосознанно, потянулся коснуться демона, но затем вдруг в последний момент одернул руку. Впервые действия его не подчинялись его мыслям. Впервые его желания его пугали, и страх этот зависел не от него самого, а от другого, малознакомого человека, от его действий, от его реакции. И это начинало тревожить.
Желая не выглядеть растерянным, Алоис выпрямил спину, вновь отвернулся к окну. Фаустус направился к двери.

- "Если ты читаешь эти строки, думай не о руке, написавшей их
Помни только стих, крик поэта, один без слез.
Уютный дом, заботы матери, шанс стать бессмертным.
Когда это стало волненьем, которого я не знал.

Он крепко сжал в ладони плед, книга плавно соскользнула на пол, в комнате стояла кромешная тишина, прерываемая лишь его голосом. Внимательно вслушиваясь, Фаустус заинтересованно обернулся через плечо, уже собираясь выйти за двери в читальный зал.

«…Научи меня страсти, ибо боюсь, она ушла...
Покажи мне любовь, обними сироту,
Ведь я гораздо больше хотел отдать тем, кто любит меня.
Время все расскажет, это - горькое прощание…"* - произнёс Алоис и опустил взгляд.
- Цитируете «Письмо умершего ребенка»? - беспристрастно и в то же время с любопытством спокойно перебил его демон.
Возможно, в силу своей избалованности, а может, невоспитанности и испорченности, Алоис крайне не любил, когда кто-то игнорировал или пресекал его действия, а уж тем более, когда обе эти вещи делал тот, в чьём расположении он был крайне заинтересован.
- С чего вы взяли?... - пробурчал Транси.
- К чему ложь? По-вашему, оно подходит к ситуации? - поправив очки, спросил Фаустус.
- В самый раз! - сложив руки на груди и гордо вскинув подбородок, недовольно дерзил граф.
- Вам не кажется ли это безрассудным? Стихи этих современных авторов чересчур сентиментальны и нелепы, чтобы разбирать их на достойные цитаты.
Он пошёл прочь, скрываясь во тьме за стеллажами, исчезая из поля зрения.
От слов Клода внутри всё туго сжималось и хотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым.
- Шли бы вы! ... Почитать! – сгоряча прикрикнул граф.
Ничего, кроме стеллажей с книгами, вокруг под рукой не было, поэтому мальчишка запустил толстым фолиантом в старой потрёпанной обложке. Казалось, эта старая книжонка развалиться раньше, чем достигнет головы Фаустуса, в которую он так целился.
Клод довольно ловко поймал увесистый экземпляр и, обернувшись, молча поставив его на полку, сверля графа спокойным взглядом.
- Ну что же, пожалуй, я отвечу вам лучшей цитатой. Думаю, её автора вы знаете не хуже меня,

«С капризной ужимкой захлопнул
Открытую книгу мою,
Туфлей лакированной топнул,
Едва проронив: «Не люблю»*.

Алоис почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки, а короткие волоски на шее встали дыбом. Он растерянно обернулся, уставился на лестничный проем и судорожно вздохнул - комната была уже пуста. Но, казалось, слова учителя ещё звучали эхом в холодных светлых стенах.
Это было очень странное и тревожное ощущение. Снова оглянувшись, он увидел черного дрозда, который сидел на кусте жимолости за окном. Птица раскрыла клюв, вспорхнула, и зазвучала переливчатая трель, разнесшаяся в согретом октябрьским солнцем воздухе.

***

Заскрежетала старая дверная ручка, распахнулись двери, и граф направился прямиком через читальный зал в главный коридор, в комнате было до странности слишком шумно. Не сразу заметив проходящего мимо Фантомхайва, Транси лишь одарил его косым взглядом, собираясь покинуть комнату, но кто-то настойчиво схватил его за предплечье, заставляя обратить на себя внимание. Алоис повернулся, сосредоточено спокойно глядя в глаза Сиэлю. Фантомхайв смотрел на друга пристально, почти непоколебимо, с молчаливым упрёком, решительностью и одновременно с какой-то неясной печалью. Будто безмолвно задавал вопрос.

Стоявший в стороне Жак Мати, заметив это, недобро и с презрением нахмурившись, плотно сжал губы и, хмыкнув, отвернулся.

- Им что, времени на разборки в комнате не хватает…. - брякнул Гай, наливая себе чаю у плиты.
- Чего это они не поделили в очередной раз? - прикрывая рот ладошкой, зашептал кто-то.
Прошли секунды, показавшиеся Транси вечностью. Зная Фантомхайва последние два года, он неплохо изучил характер молодого аристократа, и порою по одним таким взглядам понимал всё, будь это невысказанная злость, просьба или элементарный интерес.
Алоис высокомерно прищурился, резко вырывая руку из начинающей причинять боль хватки. И лишь завидев столь резкое движение, ученики вдруг все замолчали, с любопытством, удивленно уставившись на странную пару.
- Если не умеете держать язык за зубами, хотя бы говорите тише! – окинув присутствующих в комнате раздражённым едким взглядом, громко произнёс он и покинул помещение. Фантомхайв сжал руки в кулаки.
- Вот Транси даёт, совсем обнаглел. Стал учительским любимчиком и тут же перестал на уроки ходить, - послышался чей-то пренебрежительный возглас.
- Зазнался, вон ему Фаустус по латыни за последнюю работу самый высокий балл поставил, и сегодня он даже не явился, - откидываясь на мягкие диванные подушки, подхватил разговор молодой юноша классом старше, пришедший вместе с Жаком и Карлом.
- А он к нему, кажется, на какие-то дополнительные занятия ходит, - сказал вдруг Ричмонд, удивив Сиэля своей осведомлённостью.
- Что же это за занятия такие, раз меньше чем за месяц наш блондинчик враз выучил древний язык, - явно намекая на что-то неприличное, хохотнул дружок Карла, и все рассмеялись.
- Так его и Хамфри по головке гладит, хотя после того инцидента на уроке химии такая шумиха поднялась. Якобы учитель не уследил, не соблюдалась техника безопасности, его едва ли не уволить собирались!
- Это после того случая с Анатолем?
- Ага, у них там какие-то личные счёты, - махнув рукой, с безразличием откликнулся Гай.
- Да он вроде в числе местных «шлюшек» не числится… - задумчиво протянул кто-то из находившихся в комнате ребят.
- Удивительно, с такой-то внешностью и не иметь поклонников в наших кругах трудно, - оскорбительно рассмеялся компаньон Карла. И все, быстро распознав намек, подхватили мысль.
- Может, мы просто не знаем, а то мало ли, вот, например… - он мельком перевёл быстрый взгляд на сидящего бок о бок с ним Карла. Мальчишка, не раздумывая, хорошенько ткнул его локтём бок, не теряя улыбки. Раздались тихие смешки, свист и восхищенно-удивлённые возгласы.
- Эй, Фантомхайв, вы же, кажется, в одной комнате живёте, может, расскажешь что-нибудь интересненькое о личной жизни нашего белокурого лорда, а? - не унимался Ричмонд. - Или может уже о вашей совместной?
- А ты, видать, желаешь узнать всю его подноготную, понравился так, что ли, - лениво отозвался Сиэль, ставя стопку учебников на стол, намеренно делая вид, что не расслышал его последних слов.
Все мальчишки вновь громко рассмеялись. Последовал обмен непристойностями, где каждый норовил высказать свою версию, с чего это вдруг Ричмонд столь активно интересуется Алоисом Транси. Сам же виновник насупился, порозовел и замолчал.
После тему эту быстро свернули, заговорили о первых мелких экзаменах, что должны были пройти уже на следующей неделе, о спорте, а затем и вовсе отправились на обед.

***

Ветер рвал на деревьях листву и пронзал холодным дыханьем. Снова осень тоскливым касаньем бередила небес синеву. Поблекло золото полей, прохладная морось сокрылась туманом, даруя всюду скуку и тоску тихим шорохом умирающих листьев.
Тяжёлые октябрьские сумерки медленно окутывали большую комнату, что служила господину Габриелю спальней, гостиной и кабинетом одновременно. Молодой человек снял с плеч мантию, прошёл к камину и, взяв кочергу, расшевелил затухающие угли. Затем зажёг торшер у кресла при рабочем столе и прошёл к буфету. В дверь постучали.
- Мати? Жак, это ты? Войди, - он дрожащей рукой со звоном поставил заварочный чайник обратно на стол, как-то быстро и нервно завязывая лентой волосы в хвост.
Клод быстро проник в комнату, дверь за ним неспешно захлопнулась. Тёмной высокой фигурой он возник перед Габриелем в полузатененной комнате и, блеснув стёклами очков, ухмыльнулся хозяину, оголяя клыки.
- Господин Фаустус… - с не менее безумной улыбкой, с блеском в серых глазах, ответил ему юноша. - Рад вас видеть.

***

Это был первый урок верховой езды в этом семестре, однако никто из учеников не обрадовался, выражая общий, но совсем безрезультатный протест. Урок поставили последним по списку, и когда выводили лошадей, время уже близилось к закату. Транси никогда не любил этих животных за их большие грустные глаза, за их строптивый нрав. По крайней мере, так он говорил всем. На самом деле он испытывал странное чувство содрогания и тревоги, каждый раз, как садился верхом, с того несчастного случая ночью, в сильную грозу, на конюшне в родном поместье.
Выехав на главную подъездную дорогу, Алоис следовал в колонне последним, увидев в широких высоких окнах вестибюля у чёрной двери восточного крыла господина Фаустуса. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, мужчина непринуждённо вёл активный диалог с медсестрой Ханой. Девушка в одиночку несла в руках целую стопку каких-то не то листков, не то папок, явно отказываясь от благородной помощи учителя латыни помочь с ношей. Он улыбался. Клод Фаустус, строгий безразличный Фаустус, улыбался словам какой-то там медсестры. Нет, это, конечно, мало походило на настоящую улыбку, даже на ухмылку. Но один вид его благодарной предрасположенности к диалогам с этой флиртующей с ним Анафелоуз вызывал у графа необычайно жгучее чувство злости и возмущения, окатывающее, словно холодный морской прибой.
Недобро прищурившись, Транси суетливо осмотрелся и, завидев совсем рядом невысокое деревце рябины, притянул ветвь к себе, обрывая горстями крупные огненные ягоды. А затем с размаху запустил ими прямо в стекло окна лестничного пролёта. Вскрикнув от неожиданности, девушка хотела обернуться, но оступилась, растерянно взмахнула руками, рассыпав все папки, что держала в руках. Алоис задорно рассмеялся и пришпорил свою лошадь, пускаясь быстрой рысью догонять остальных. Внимательно всматриваясь в аллею пришкольной рощи, Фаустус поправил очки, покровительственным взглядом проводив знакомый силуэт кофейного жакета, что ещё виднелся вдалеке и, подняв со ступеней вылетевший листок, протянул его девушке.

***

Несмотря на все тёплые чувства, которые Алоис ещё недавно испытывал к госпоже Анафелоуз, в момент, когда он почти галопом достиг группы одноклассников, беззаботный смех от удавшейся шутки отчего-то мгновенно сменился жгучим презрением. Теперь все её улыбки, которые он помнил после их общения, казались ему чудовищно фальшивыми, льстивыми и наигранными, почти по-матерински нежные жесты - фривольными знаками жалости, ведь однажды она уже выразила ему соболезнования по поводу смерти Луки, а саму девушку граф заклеймил похотливой охотницей на мужчин. В конце концов, иначе она бы была медсестрой, где-нибудь в другом месте, женском пансионе, например. Ну уж никак не в элитной школе для мальчиков!
Сломав со злости на пути ещё несколько веток, он пронёся по лужам на размытой дороге, но возмущение не покидало его. Мимо синей тенью второпях проскакал Фантомхайв, и Транси невольно натянул поводья, притормаживая. Следом подъехали Карл и Жак, ребят нагнали отстававшие.
- Куда это он так? - пытаясь неумело развернуть лошадь, выговорил Карл.
- Кажется, его Габриель к себе в кабинет вызвал.
- Правда что ли? Чего же он такого натворил, раз сразу к Габриелю вызвали… - со странным ужасом и подобострастием произнёс кто-то. Жак пожал плечами и, потоптавшись верхом на месте, резко ускакал прочь. Остальные поехали за ним. Алоис же, помедлив, хитрым взглядом окинул здание пансиона, заговорщицки улыбнулся и тронулся следом.
***
Пребывая в странном предчувствии чего-то плохого и неизвестного, по тускло освещённому длинному коридору Сиэль направлялся к префекту. Окинув тяжелым взглядом высокие светлые двери знакомого кабинета, мальчик решительно постучал.
- Кто там? – раздался высокий мужской голос из-за дверей.
- Сиэль Фантомхайв.
- Входи…

Юноша нажал на ручку двери, переступая порог. Резкий свет торшера напрягал глаза, заставляя щурится. За большим письменным столом красного дерева, по привычке с чашкой чая в руках, рассматривая разложенные на столешнице какие-то бумаги, стоял Габриель. В кресле подле камина сидел Фаустус. Узнав его, Сиэль невольно нахмурился, уже заранее чувствуя отвращение и неприязнь к теме назревающей беседы, какой бы она ни была.
Спустя пару мгновений совершенного безмолвия префект, допив наконец-таки свой чай, отложил бумаги, поднимая взгляд на молодого посетителя. Клод чёрной тенью поднялся с кресла, облокачиваясь на спинку, встал лицом к графу. Поймав блеснувшие в свете каминного огня стёкла его очков, Фантомхайв напрягся.

- Сиэль Фантомхайв, как давно ты проживаешь в одной комнате с Алоисом Транси? - с места в карьер начал юноша, опять возвращаясь к бумагам на столе.
- Около двух лет, сэр, - чинно ответил граф, проходя в центр комнаты.
- И как, ваши отношения улучшились за это время? В прошлом году я был наслышан о частых драках между вами. Насколько мне помнится, ты рьяно настаивал на том, чтобы расселить вас.
- Это было давно. С того момента наши отношения пришли в норму, сэр, - голосом, полным бездушного официоза, продолжал граф.
- Значит, больше не ссоритесь… это хорошо. Да. Вот только на вас жалобы поступают, говорят, шумите много. Соседям мешаете, - отходя к окну, строго, без прежней нервности произнёс Габриель.
- Но это совсем не так! - во власти порыва попытался возразить Сиэль. Но префект слов его как будто бы не услышал.
- Зачем так кричать-то, - по-сумасшедшему ухмыльнувшись, не оборачиваясь, спросил Габриель. Фаустус скосил недобрый взгляд в его сторону, через секунду юноша вновь стал серьёзен.
- Посему, нами с господином Фаустусом было решено расселить вас.
Сиэль шокированно вздрогнул, отшатываясь.

Когда граф ненамеренно бросил взгляд в сторону учителя латыни, мужчина снова сидел в большом вольтеровском кресле** подле камина, закинув ногу на ногу, но уже лицом к мальчику.
- Вещи должны быть собраны к концу следующей недели, проживать будете на том же этаже, номера комнат вам сообщат сразу после каникул.
- Простите, сэр, почему столь странное переселение прямо посреди семестра! - уже переходя границы, с возмущением повысил голос граф. - И разрешите узнать, от кого именно поступают жалобы, - едва ли не сквозь зубы, с отвращением покорно поинтересовался Фантомхайв.
- А я слышал нечто более странное, например, о ваших с ним отноше… - не успел он договорить, оборачиваясь, как вновь раздался стук. В комнату зашёл никто иной как Анатоль Дюбуа.
- А это ты, Анатоль, проходи, вот, к слову, и тот, о ком ты спрашивал, Сиэль.
Заслышав знакомое имя, Фантомхайв, кипя от негодования, повернулся к двери. В голове мгновенно выстроилась вся цепочка причин и следствий происходящего.
Дюбуа ухмыльнулся, переложил жокейский шлем вместе с хлыстиком в другую руку и прошёл вглубь гостиной.
С грохотом и звоном опрокинулся близстоящий круглый раскладной столик на колесиках, когда Сиэль ударил одноклассника так, что тот повалился на ковёр.
После первого же удара Анатоль едва ли не взвыл, запрокидывая голову, прикрывал разбитый нос, ладонью не давая крови капать на ковёр, с остервенелой злостью прожигая графа взглядом. Наблюдавший сцену Габриель от неожиданности выкрикнул что-то невнятное и отшатнулся к стене, как перепуганная девица.

- Ублюдок! - нарушая все правила приличия и школьные предписания, проорал Фантомхайв, тяжело дыша. - Да ты ничего даже не видел, кляузник проклятый! Думаешь, я не знаю, что ты это всё Транси в отместку устроил! - при этих словах Дюбуа попытался подняться с пола, а Сиэль, засучив рукав жакета, замахнулся второй раз.
- Может, хоть удар попробуешь вернуть! Трус несчастный! - разошёлся граф.
- Что вы себе позволяете, немедленно прекратите драку! Господин Клод, остановите их!
Фаустус ухмыльнулся, про себя отметив, сколь норовист и остр на язык юный граф, всегда столь сдержанный Сиэль Фантомхайв. Он протянул руку, хватая парнишку за локоть.
- Вы забыли, где находитесь? - негромко прошипел мужчина на ухо мальчишке.
- Пустите, - вовремя сдержавшись, Сиэль лишь отстранился, высвобождая локоть. - Я могу идти, сэр? - подавляя эмоции, с показным уважением, спросил у префекта граф.
- Д..да… - неуверенно кивнул Габриель и, огибая стол, вышел к Дюбуа, помогая подняться.
Одарив напоследок Фаустуса ненавидящим взглядом, Сиэль покинул кабинет. Он знал кто настоящий виновник происходящего.
- Препроводите Анатоля до лазарета, господин Фаустус. Об остальном поговорим завтра, - испуганно, чуть ли не заикаясь, произнес Габриель, выпроваживая Дюбуа за дверь. Демон прошёл следом. Переступая порог, он обернулся, пристально посмотрел на префекта и, оскалив клыки в недоброй усмешке, сделал резкий жест рукой, словно обрывая невидимую тончайшую нить, что вела от юноши. Габриель раскрыл рот, задыхаясь, упал на колени посреди комнаты и тут же свалился без сознания ничком подле разбросанных в драке книг и посуды. Потух торшер, угли в камине вспыхнули, подбросив в воздух всполох искр. Комната погрузилась в густой мрак. С хлопком поглотив воздух, закрылись входные двери.

***

- Брр, - поежившись, потряс головой Карл, снимая жокейский шлем, - вот так дождища начался, - устало произнёс он, быстрыми шагами направляясь по узкому арочному коридору в главный вестибюль общежития.
- И зачем только выезжали, - уныло вторил ему одноклассник, шедший рядом, - намокли да замёрзли только, - хлюпнув носом, понуро вздохнул он.
- Ещё заболеть не хватало, - подхватил разговор кто-то со стороны, шагающий позади.
- Бросай ныть, Алан, после одного падения в лужу не заболеешь, - толкнув его в бок, с насмешкой добавил Транси и, обогнав остальных, первым вышел в просторный светлый вестибюль. После той нежданной выходки с Ханной у мальчишки удивительно поднялось расположение духа. Ему непременно захотелось поговорить с Фантомхайвом о причине его внезапного вызова к префекту, рассказать о том, как Стивенсон неумело свалился с лошади, сам же ненароком её и перепугав. О том, что всё-таки пойдёт на следующий урок латыни специально назло Фаустусу с идеально выученным заданием и вообще много о чём ещё.

Неожиданно, едва граф подошёл к лестнице, все электрические светильники в вестибюле неровно моргнули и погасли.
Поначалу никто не произнёс ни слова, не смутился, все растерянно оглядывались вокруг. Поднявшаяся вскоре в темноте суматоха заглушала даже шум бури, грохочущей снаружи. Холл наполнили испуганные крики, громкий шёпот и недовольные возгласы, кто-то едва слышно всхлипнул. Часть детей быстрей устремились к лестнице, промчавшись мимо высокого, почти до потолка, окна на площадке.

Стекла вздрагивали от ударов дождя, яростный ветер сотрясал рамы, всполохи молнии будоражили сумрачные тени.
Привыкнув к отсутствию света, Алоис вздрогнул, осознавая, что находится в темноте огромного полупустого помещения. И теперь, по мере того, как это впечатление подчиняло его себе, на мальчика нахлынул непередаваемый словами панический ужас. Боязливо оглянувшись на остальных находившихся в зале ребят, он постарался взять себя в руки.

Взывая к гордости, если не смелости, он мысленно уверял себя, что ужас - это не страх. А до тех пор, пока Алоис неподвластен страху, он способен спокойно перенести происходящее. Отыскав глазами среди учеников Сиэля, Жака и нескольких других ребят из класса, Транси уже собрался подойти к ним, как неожиданно все замерли, прислушиваясь к возникшему постороннему звуку.

Впереди на лестнице отчетливо послышалась чья-то легкая поступь. Звук повторился, и двое стоявших у входа в столовую ребят посмотрели сначала себе под ноги, а потом наверх. Эхо шагов по-прежнему звучало впереди. Алоис прищурился, всматриваясь, но взгляд не различал ровным счетом ничего.
В следующую секунду словно туманом верхнюю площадку лестницы окутала тьма. Тьма крайне неотчетливых контуров, мало походившая на человеческий силуэт или тень. Она застыла на месте пятном, обособленная от воздуха и света, уходя под самый потолок. Алоис не сводил с нее глаз. Ощущение стылого холода, панического страха темноты и одиночества охватило его. Граф не знал, видят ли все то, что видит он, но продолжал наблюдать. Впечатление было такое, словно всевластная, всеподчиняющая сила предстала перед ним, вызывая ощущение полной беспомощности перед этой мощью, выше человеческой. На минуту, он мог поклясться, он завидел во тьме два алых огонька, что взирали на него сверху. В первое мгновение казалось, будто видятся они ясно, в следующую же секунду их словно не стало вовсе.
Холл резко озарился светом зажженного канделябра. На передних ступенях с изящным подсвечником в руке стоял Фаустус, но взгляда его не было видно за отражающими свет стёклами очков. В зале настала относительная тишина.
Обволакивающее напряжённое чувство ужаса и страха мгновенно отступило, постепенно возвращая в душу уверенность. Транси почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Одновременно с тем граф яро ощутил поражающее чувство ненависти к Клоду, обличая его виновником происходящего. Гневно сжав зубы, он хмыкнул, бросив на учителя взгляд исподлобья. Алоис был готов накинуться на мужчину с последней матросской руганью за то, что тот вообще подверг его подобным эмоциям. Впрочем, бурную ненависть вскоре сменило задумчивое безразличие вкупе с любопытством.
С лестницы второпях спустились мистер Хамфри, мистер Фишер и Шварц, последний так вообще в одном халате, шаркая по ступеням домашними туфлями, со свечой в руке. Комната постепенно стала озаряться, ученикам объявили, что ужин откладывается, и велено было возвращаться по комнатам.

***

"Если Сила спросит: "Почему?", она станет Слабостью"***.

Однако, сколь удивительно порой тасуется колода...

Как известно, хитрость, прозорливость, хладнокровие и расчетливость - вот путь к выигрышу. Но и фортуна может преподнести столько возможностей, если знать, на что обращать пристальное внимание. Один кратковременный случай, одна встреча - и вот уже стратегия игры приобретает иной поворот…
Точно марионетки, люди ведомы своим желанием получать, своим эгоизмом, который подталкивает их. Столь непостоянные, подвластные влиянию настроения, эмоциям, слабостям и страхам, они совершенно не умет хранить секретов ни своих, ни чужих. У них глаза ими светятся. И Анатоль Дюбуа не стал исключением. Когда вечером предыдущего дня, после отбоя, Клод проследил за ним до дверей библиотеки, он уже знал, что столкнётся с чем-то интригующе новым. Впрочем, незнание чего-либо сам Фаустус считал чувством, его недостойным, тем более, когда дело касалось графа. Ведь окружение Алоиса Транси - его окружение, а тайны неприятелей Алоиса Транси - его оружие. Мальчик семьи Дюбуа на восхищение увлечённо зачитывался запрещенными трактатами некого Алистера Кроули* - личности, небезызвестной в определённых кругах.
Наблюдать за ним было поистине занимательно: сколько показной гордости, тщеславия наивности и вздора. Это так по-человечески - отчаянно яро казаться особенным, желая возвысится над толпой. Однако, на веку Фаустуса это был отнюдь не первый красноречивый глупец, возомнивший себя очередным «Зверем», без доказательств заимствовавший свои «великие» умозаключения у философов древности, сдабривая текст каббалистикой…
А потому, узнав эту маленькую тайну Анатоля Дюбуа, Клод с лёгкостью «договорился» с учеником о крохотной услуге. Юноша просто должен был вовремя прийти в нужное место, сказав пару заученных жалобных фраз.
С префектом Габриелем дело обстояло ещё легче, ведь чтобы ворваться в душу слабо защищенную, довольно не только вольного греха, но и малейшей невнимательности, вводившей в грех невольный. И, завидев трепет в глазах юноши, Клоду хотелось расхохотаться вслух, издевательски, потому что ему хватило какой-то минуты и нескольких нашептанных слов, чтобы сломать его. Все-таки трусость - неистребимое качество человеческого характера.

Сиэль вздрогнул, напрягся, а потом поднял голову, встречаясь с Фаустусом взглядом.

«Ты тварь, - ненависть и молчаливое осуждение читалось в его королевского синего цвета глазах, - ты монстр».

И Клод отвёл взгляд, словно отвечая: «О, вы даже не догадываетесь, насколько сейчас правы, дорогой граф». Безоговорочно, это забавляло его.
А вот с Транси всё было иначе…

Даже идя у чертёнка на поводу, Фаустусу отнюдь не удавалось с привычной лёгкостью совратить, подкупить, уязвить его. Транси, восприняв произошедшее едва ли не как очередную поблажку его вздорным капризам, продолжал вести себя по обыкновению своевольно, вспыльчиво и порою совершенно непредсказуемо, с завидной стойкостью посещая дополнительные занятия чопорного Паука, в отличие от самих уроков латыни, приправляя каждой свой визит шутливыми выходками на грани фола. Так, в прошлый раз он якобы случайно облил Клода кипятком из заварочного чайника. Два раза он разбивал что-нибудь из посуды или ронял так расточительно оставленные на столе очки.

Конструктивный диалог у них и вовсе не вязался: Клод молчаливо ждал, отчасти недоумевая, что именно произошло с прошлого дня, почему их отношения изменились.
Граф, привыкший с раннего детства праздно жить на полном пансионе, научился побеждать преподносимые бытом трудности, воспринимал их не более чем полезной тренировкой, закаляющей его. Он умело боролся за своё счастье. Он не сдавался. Оставшись совершенно один, без брата и родителей, он упрямо шёл вперёд.
Ему не хотелось несметных богатств, завоеваний, золотого пьедестала, достижения великой цели или же каких-либо мерзостей, свойственных людским желаниям. Паук хорошо знал людей, но… Что-то определенно было в этом мальчишке такое, что не давало демону покоя. Он чувствовал, будто что-то упускал.

***

Они шли по коридору в полной тишине, и лишь потрескивающее пламя свечей нарушало их напряженное молчание. Вскоре они достигли дверей нужной комнаты.
- Спокойной ночи, господин Фаустус, - не спеша удаляться, обернулся Транси.
- Спокойной ночи, Алоис… - пламя свечей начало медленно меркнуть, огонь постепенно убывал, словно нечто неумолимо вытягивало его, и спустя несколько секунд воцарился кромешный мрак.

1* Николай Гумилев- «Любовь» <1912>
2** Глубокое, с высокой спинкой кресло, по имени французского писателя Вольтера.
3*** Алистер Кроули "Книга Закона" <1904>

@музыка: Bruno Mars – Grenade

@настроение: ...странное...

@темы: Ciel Phantomhive, Sebastian Michaelis, Alois Trancy, Claude Faustus, Hannah Annafellows, Kuroshitsuji, Sebastian & Ciel, Claude & Alois, «Когда осень плачет…», Black Butler