«Первый шаг»

[rosa09]

28.02.2017 в 10:31

Пишет  А-лина:

Название: «Первый шаг»
Автор: А-лина
Бета: Katerina Lis
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Клод Фаустус, Алоис Транси
Категория: джен
Жанр: стеб
Рейтинг: G
Предупреждения: -
Краткое содержание: Клод наконец делает первый шаг навстречу сияющей мечте.
Примечание: все персонажи принадлежат Яне Тобосо
Размещение: с разрешения автора

Клод был как рыба в воде в те темные времена, когда заклинатели демонов не мялись в нерешительности и не пускались в философские рассуждения о том, что намного приятнее подвергать недруга душевным пыткам, нежели физическим - нет, тогда ему, даже не давая как следует отдышаться после первых приветствий, вручали список с именами и без проволочек и не мешкая отправляли уничтожать. Иногда были особые пожелания о разновидности смерти или быстроте ее наступления, но в итоге от него требовалось лишь одно - стереть неугодных с лица земли, ну или растереть по ней, кому как больше нравилось.
Взаимоотношения Клода с заказчиками обычно сводились к "Пришел. Увидел. Заключил. Прельстил. Слукавил. Поглотил". Надо ли говорить, что в своих партиях он крайне быстро привык пользоваться одним-двумя дежурными ходами, не прибегая к помощи фантазии. Зачем менять то, что и так работает, верно? Однако с милордом Алоисом Транси не работало ничего и никогда. И контракт-то с ним был заключен с целью получить приказ убить Михаэлиса; так сказать, сделка одним махом обеспечивала Клоду и хлеба, и зрелищ, и сувенир на каминную полку. Он еще так радовался удаче, наивный, пока перед ним не предстал человеческий фактор во всей красе своего воплощения.
Клод даже не сразу понял, что его милорд не очень-то спешит мстить Себастьяну Михаэлису за смерть младшего брата. Несмотря на то, что Клод не ленился каждое утро начинать с фразы "Доброе утро, Ваше Высочество! Погода замечательная, атмосферное давление в норме. Сегодня прекрасный день для убийства Михаэлиса!", Транси умудрялся откладывать и откладывать - то у него встреча с портным, то нужно заново обставить спальню, то бал, то еще бал, поговорим об этом позже... и да, Клод, я хочу мороженого прямо сейчас! И приходилось (о ужас!) работать, от рассвета до заката носиться по поручениям, следить за порядком, мыть посуду и время от времени перекрашивать особняк в более веселые цвета. Никогда еще слова "обслуга", "найм" и "беспрекословное подчинение" не приобретали для него настолько буквального значения. Так Клод Фаустус покатился по наклонной, высоко подскакивая на ухабах и делая кувырок через голову.
Конечно, он не оставлял попыток, обычно стараясь подгадать к моменту, когда хозяин был наиболее уязвим, - как правило, время это выпадало часов этак на четырнадцать утра, когда Транси, после очередного великосветского приема вялый, а следовательно, практически безвредный, покидал постель и садился у туалетного столика.
Приготовления особы Его Высочества к явлению миру всегда завораживали - столько всего нужно было надеть, расправить, начесать и подкрасить. Столько, что, можно сказать, ежедневно из спальни выходил совершенно новый лорд Транси, и с каждый разом выход все больше задерживался. Как назло, в последнее время хозяин, подобно всей золотой молодежи, увлекся экспериментами с белым порошком - юноши и девушки, самая уязвимая часть общества, просто с ума по нему сходили. Родители и опекуны были встревожены, и даже Клод, обычно лояльный к людским слабостям и порокам (зачастую они были ему самому на руку), модного поветрия не одобрял - ибо пудры в поместье поставлялось столько, что рисом, потраченным на ее изготовление, кормилась бы целая китайская провинция.
Клод поглядел на свое отражение в огромном трюмо - была не была.
- Ваше Величество, вы используете меня не по назначению.
- Ммм? - отозвался Алоис, обмахиваясь пуховкой: еще немного, и состояние "интересная бледность" грозило превратиться в "бледность фи какая банальная".
Клод протянул руку и забрал коробочку с пудрой.
- Вместо того чтобы завязывать вам банты на чулках и накладывать на лицо огуречные маски, я мог бы совершить нечто действительно полезное... мог бы кого-нибудь для вас убить.
- Но я ни с кем не враждую, глупенький. Меня все любят, особенно теперь, когда я наконец-то свел эти противные веснушки.
Если бы спросили Клода (ах, если бы, если бы), то он объявил бы веснушки очаровательным штришком хозяйского образа, напоминающим, что в ненастной Англии ненадолго наступило теплое лето. Он прищурился прямо в зеркало:
- А Себастьян Михаэлис? Не вы ли должны заставить его плясать в раскаленных железных башмаках? Помните, я вам вчера читал сказки братьев Гримм - не находите, что у них есть чему поучиться?
- Помню, - Алоис вздрогнул и перекрестился - Клод читал выразительно, в лицах, особенно драматичные моменты иллюстрируя с помощью конструкции из пальцев, теней от лампы и демонов-тройняшек, - я еще еле уснул после таких ужасов. Не надо нам тут этих твоих любимых немецких народных обычаев, пожалуйста.
Клод скрипнул зубами: он бы и не навязывался хозяину с пустяками, но древний непреложный закон запрещал демонам просто так, из личных побуждений, отрывать друг другу головы. Практика беззаконной эры показала - без голов окажется большинство, а в конце останется только один, и тогда станет совсем скучно. Существовало лишь два исключения: если убийства пожелал владелец или если этого владельца приходилось защищать от поползновений. При этом Клод прекрасно сознавал, что совершать поползновения на Алоиса Себастьян не станет ни за какие медовые коврижки.
- Нет-нет-нет, так не пойдет. Я противник насилия, даже по отношению к демонам.
- Правда? - Клод позволил себе недоверчивую интонацию, имея в виду Ханну, которая передвигалась по особняку короткими перебежками, шарахалась от каждого угла, а при громком окрике пыталась спрятаться под паркет.
Алоис оттолкнулся ногами и повернулся вместе с сиденьем вращающегося табурета. После нескольких сделанных вхолостую кругов ему удалось остановиться в нужной точке.
- Хорошо, я противник насилия над Себастьяном. Он мне нравится.
Когда Клод бывал удивлен (что прежде случалось не чаще раза в тысячу лет, а после знакомства с Алоисом - ежедневно еще до завтрака), у него становилось ужасно милое выражение лица - совсем как у тарантула, которого в разгар погони за выглядывавшей из сандалий пяткой накрыли банкой из-под варенья. "Когда этот прощелыга успел воздействовать своим душным обаянием на милорда, а?!" - кольнуло у Фаустуса в груди.
- Довольно-таки обидно, что вы засматриваетесь на других дворецких, когда есть я.
- Не беспокойся об этом, тебе почти всегда удается заслонять от меня всё и вся своей широкой спиной, - произнес Алоис серьезно. - Итак, о твоей навязчивой идее - ты слишком много думаешь о Михаэлисе.
Не так уж и много, мысленно возразил Клод. Для того чтобы подумать о Себастьяне, иногда с трудом удавалось выкроить полчаса в сутки, и то глубокой ночью, - все остальное время в мыслях Фаустуса вертелся, приплясывал и распевал "Оле-оле!" милорд Транси. Клоду даже становилось иногда неловко, что он уделяет старине Себастьяну все меньше и меньше внимания, что попахивало изменой. Он вздохнул.
- Мне почти начинает казаться, что ты со мной только из-за него.
Порой Алоис блистал проницательностью так, что глаза слепило. Редко, но, к несчастью Клода, в самый неподходящий момент.
- Но, Ваше Высочество, контракт... Разве его смысл не в том, чтобы Михаэлис был уничтожен? Желательно, испытывая много страданий?
Алоис махнул рукой.
- Я всегда был уверен, что его смысл - забрать мою душу, когда я решу, что все мои земные желания удовлетворены.
Формально - да. Пункт преткновения, касавшийся Себастьяна, устно звучал как "Отомстить за смерть моего брата Луки демону, который его погубил." После "демона" стоял воображаемый прочерк для внесения имени, и по умолчанию это был Михаэлис, но только потому, что Клод так решил - мнения Алоиса Транси по этому поводу он благоразумно не уточнял.
- Твое зацикленное состояние меня уже давно беспокоит, и я намерен принять меры. - Алоис наставительно поднял указательный палец. - Какой первый шаг к борьбе с одержимостью?
- Привязать одержимого покрепче к кровати тройным узлом! - выпалил Клод, повидавший немало подобных случаев и не без заслуженной гордости считавшийся причиной примерно половины из них. - И держать под рукой бадью с колотым льдом. Нет ничего лучше колотого льда, чтобы на корню и в зародыше пресечь симуляцию, ну разве что пучок июньской крапивы, но ее поди еще найди, когда нужно. Вы себе не представляете, Ваше Высочество, сколько народу просто притворялось, чтобы не выходить в поле или на выпас. Случалось, что целыми деревнями...
Алоис внимательно посмотрел на него - так, словно впервые задумался над тем, кому доверяет стирать свое нижнее белье. Взыгравшее было в Клоде воодушевление мгновенно осело, и он нервно поддернул перчатки - действительно, нашел с кем говорить о карьерных достижениях. Что эти люди девятнадцатого века понимают.
- Нет. Признание, что проблема существует.
- Если бы вы отдали приказ, - снова завел Клод, - проблема перестала бы существовать очень быстро. До поместья Фантомхайв всего десять минут ходу. Одна нога здесь, другая - там.
В идеале "там" - где-нибудь на нестриженом себастьяновом затылке, ради такого случая Клод даже использовал бы стащенные у Транси ботиночки на точеном стальном каблуке. Попирать врага тоже надо уметь!
- Позволь мне помочь тебе, Клод.
- Нет необходимости, Ваше Величество. По-моему, у нас с вами все замечательно.
- Клод, - Алоис покачал головой. - Это приказ!
В голове Фаустуса щелкнули проклятущие врожденные механизмы подчинения, заставив его подогнуть колени, прижать к груди руки и произнести "Да, Ваше Высочество!". Думать при этом о хозяине всякое, только бы не вслух, механизмы, однако, не препятствовали.
- Превосходно! Не будем откладывать твое лечение в долгий ящик, - Алоис зацокал из будуара на тех самых каблуках, которые в мечтах Клода предназначались позвоночнику Михаэлиса.
У кладовки со швабрами Транси остановился и деликатно постучал согнутым пальцем по двери - на случай, если там от него пряталась Ханна, и только потом потянул за скобу. На полке стояла накрытая салфеткой клетка.
- Вот, доставили вчера по специальному заказу. Я подумал, что тебе понравится тиранствовать над крохотным, слабым, запертым в ограниченном пространстве и полностью зависимым от тебя существом.
Клод приподнял край салфетки и нагнул голову, заглядывая внутрь, - тут же в стекло его очков тюкнула клювом прехорошенькая канарейка. Желание над ней тиранствовать определенно не заставило бы себя ждать.
- Но почему птица?
- Аквариумные рыбки, по-моему, для тебя слишком примитивны, а белые мыши - чересчур независимы.
Уважение Клода к хозяину тут же потеснило обиду за запрет убивать Михаэлиса и выросло с отметки "он парень ничего" до "и как он так долго притворялся простачком?!". Еще чуть-чуть, и Фаустус решил бы обеспокоиться тем, сколько ума скрывается в голове, которой на завивку локонов требовалось по три часа кряду.
Алоис уже доставал клетку, чтобы вручить Клоду:
- Даю тебе выходной на остаток дня. Попытайтесь подружиться, ладно?
Клод отнес клетку на кухню и поставил на стол. Как ни странно, но наблюдать за канарейкой было увлекательно: она скакала (совсем как милорд), пронзительно верещала (ну в точности как милорд) и вызывала желание обращаться к ней с глупыми и ласковыми словечками (аналогия с милордом так и напрашивалась). Кроме того, она тоже успевала за короткое время устроить из ничего беспорядок и требовала постоянного внимания к себе. Пусть будет Лоло, тезкой Его Высочества, решил Клод, дав канарейке имя, которым, он знал, никогда не осмелится даже шепотом назвать своего господина.
Оказалось, что в обществе Лоло он мог позволить себе расслабиться - она никогда не жаловалась на отсутствие аппетита, что ей нечего надеть для театральной премьеры и в газетах нет ни одной сенсации. Михаэлис отошел на дальний план, откуда казался маленьким, незначительным и не стоящим внимания. Однако страсти в Клоде никогда не затихали - они просто меняли предмет, на котором сосредотачивались. Вскоре Фаустус решил, что Лоло одиноко, и убедил милорда, что Клювастик, Пушистик, Желток и Прыгунок для окончательного забвения самого имени Себастьяна Михаэлиса просто необходимы, иначе он возьмется за старое. Под этим же предлогом в зимнем саду был устроен огромный вольер, где Клод любовно разместил поилки, насесты и кормушки.
Через полтора месяца канареек было ровно сорок две штуки - откормленных, заплывших жирком и уверенных, что мир вращается только вокруг них. Они очень скучали в одиночестве и бегали в поисках Клода по дому с характерным дробным топотом маленьких, но довольно-таки тяжелых живых существ. Натыкаясь на закрытые двери, они вспоминали, что могут вставать на крыло, и рассаживались на рожках люстры и декоративной лепнине потолка, чтобы при появлении Клода с залихватским присвистом ссыпаться ему на плечи. Иногда, будучи птицами и обладая не очень развитым соображением, они путались и вместо Клода падали на Ханну или Алоиса. Ханна при этом очень расстраивалась и потом по три дня отказывалась выходить из кладовки, громко жалуясь оттуда, что условия труда у нее нечеловеческие даже для демона. Наконец даже Алоис был вынужден признать, что канарейки на вольном выгуле доставляют неудобство, в особенности когда попадают за шиворот или купаются во время обеда в супнице.
- Приструни их, будь добр. Научи полезному, - велел он Клоду, - пусть хотя бы мух в комнатах ловят.
- Будет исполнено, Ваше Высочество.
А так как Фаустус не знал полумер, его птицы стали самыми дрессированными канарейками Британской империи. На званые вечера Транси теперь было не попасть - весь высший свет мечтал увидеть, как птахи приносили в клювах тапочки, чирикали "Ярмарку в Скарборо", отбивали чечетку и складывались в воздухе в высокохудожественно исполненные вензели королевы Виктории. Впечатленный представлением, граф Сиэль Фантомхайв в крайне любезных выражениях (Алоис оценил тот факт, что граф воздержался от высокомерного цыканья и "а то хуже будет" попросил у соседа одну из канареек в подарок. Осталось только выбрать.
Транси долго прогуливался по вольеру, где галдела стая уже почти из двухсот голов, и никак не мог решиться - стоило ему подойти к какой-нибудь пташке, как Клод хватался за сердце и умоляюще смотрел на хозяина.
- Вот эта, - он наконец показал на канарейку с золотистым бантиком на лапке, сидевшую отдельно от остальных и казавшуюся полностью погруженной в себя, - кажется, так ничего и не освоила. Никогда не видел, чтобы она выполняла трюки, видно, совсем бездарность.
Клод с прохладцей поклонился. Проще было Неуклюжика научить прыгать сквозь горящий обруч, чем милорда Транси - выбирать более тактичные выражения.
- Милорд такой наблюдательный. Хорошо, я отдам графу ее, если вы настаиваете. Отошлю немедля.
- Вот и молодец, - Алоис похлопал его по плечу. - Долгие проводы, лишние слезы.
Обертывая клетку с птицей плотной тканью и оплетая бечевкой, Клод тихонько насвистывал "Дьявольские трели" Тартини. Золотце (для посторонних - Лорелея-Кримхильда-Ута-Гонория-Северина фон Эшенбах) вовсе не была бездарностью, о нет, просто проходила особый курс тренировок. Внешне само томное очарование (пустой взгляд, бездумно разинутый клюв и взъерошенное оперение), внутри она была беспощадной пичугой-убийцей наивысшего класса. Ух, в какие мелкие клочки она рвала на тренировках манекен Михаэлиса, с какой кровожадностью выклевывала на фотокарточке его наглые глаза, Клод мог бы поклясться, что иногда она даже рычала - по-птичьи, конечно, но все-таки.
Вполне вероятно, что первым шагом в борьбе с одержимостью было признание проблемы, но последним всегда было устранение ее причины. И Клод Фаустус с удовольствием занес ногу, чтобы его сделать.