Беты (редакторы): Russ le Roq, Eito
Фэндом: Kuroshitsuji
Основные персонажи: Клод Фаустус, Джим МакКен (Алоис Транси), Анна Анафелоуз.
Пэйринг или персонажи: Клод/Алоис Алоис/Сиель
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Мистика, Психология, Повседневность, Даркфик, Ужасы, AU, Учебные заведения
Предупреждения: OOC, Насилие, Ченслэш, Секс с несовершеннолетними
Размер: Макси, написано 223 страницы
Кол-во частей: 20
Статус: в процессе написания
Глава 4
«Новое и настоящее»
— Лука? Мне сказали ты ждёшь меня, здесь.— Алоис бесшумно повернул ручку и распахнул дверь в спальню. Закрыв её собой, Транси попытался нащупать выключатель.— Мог, хотя бы свет зажечь, — нервно усмехнулся мальчик. Лука знал, что его брат очень не любил находиться в темноте и такая ситуация несколько напрягла Алоиса. Дома, на ночь, в их комнате всегда зажигали тусклую лампу на тумбочке у кровати, служившей своеобразным ночником. Пальцы шарили в поисках по плотной рельефной бумаге обоев, через секунду помещение озарил желтый свет, послышался облегчённый вздох. Но не успели глаза привыкнуть к освещению, как электрическая лампочка, несколько раз беспомощно мигнув, окончательно погасла.
— Чёрт! — досадно выругался Алоис, — Не стоит мешкать, думаю нам нужно её заменить Лука… — граф проглотил окончание предложения, потому как заметил, что всё это время не услышал ни единого ответа брата. Кромешная тьма и тишина, разрываемая звуками тикающих на полке часов, угнетали и без того пугающую обстановку.— Лука! — с надеждой выкрикнул Алоис, оборачиваясь. Окно было распахнуто настежь, лёгкий прозрачный тюль колыхался при дуновении летнего ветра, открывая за собой тёмный невысокий силуэт. Сердце Транси пропустило удар и принялось биться в грудной клетке еще быстрее, а в горле застыл, словно ком неизданный вздох. — Лука, что ты там делаешь, слезай немедленно, хватит шутить, — неуверенно тихо проговорил Алоис, делая шаг вперёд. Восприняв поначалу всё это как неудачный розыгрыш младшего брата, он улыбнулся, но улыбка сразу, же исчезла, как только вновь никто не ответил, силуэт оставался неподвижно стоять, спиной к Транси. В комнате уже не было так же тихо. Вот только Алоис не мог разобраться стучат ли это часы, на полке, или их заглушает биение его собственного сердца, кровью пульсирующее в висках. Ещё шаг и Алоис протянул перед собой руку в попытке одёрнуть брата, но едва его пальцы смогли коснуться мягкой шерстяной ткани жилетки, как фигура шагнула вперёд.
— Лука! — закричал мальчик, кидаясь к окну, перегибаясь через подоконник, крик с грохотом отразилось от стен пустующей комнаты, и со всей силы ударило по голове. Глаза в ужасе распахнулись от осознания произошедшего. — Не успел? — будто спрашивая сам себя, произнёс Алоис, раскрывая ладонь с зажатой в ней красной нашейной ленточкой брата.
— Алоис... — разнёсся вкрадчивый шёпот позади мальчишки. Обернувшись граф столкнувшись с высокой фигурой в костюме смутно напоминавший костюм простого дворецкого, но взглянув на лицо незнакомца, вздрогнул, встретившись взглядом с двумя горящим алым зрачками. Не смея, шелохнутся, завороженный Алоис смотрел, как мужчина наклоняется ближе.
— Вы не успели, господин Транси,— прошептали ему прямо в ухо. — Это Вы не спасли его, — обвинительно, с ухмылкой на тонких губах произнёс мужчина, мгновение и руки, облачённые в белые перчатки, одним резким движением отправляют Алоиса вслед за братом, во тьму. В бесконечную пропасть, холодное черное пространство, наполненное отдающимся эхом голосом: «Алоис...»
***
Алоис резко сел в постели, тяжело дыша, сжимая в руке простынь, и фактически врезаясь лбом в кого-то, кто пытался разбудить его.
— Транси, ты с ума сошёл!? — выругавшись, потирая ушибленный лоб, прошипел Сиэль, поднимаясь с пола.
— Это был сон? — бегая взглядом по комнате, произнёс Алоис.
— Алоис... — хмуря брови, Сиэль подошёл к постели соседа.
— А где Лука? Где мой брат, он в порядке? — с совершенно безумным взглядом Транси схватил Сиэля за ворот ночной рубашки. В страхе отшатнувшись Фантомхайв, взял друга за запястья, отцепляя от себя, его дрожащие руки.
— Ты не помнишь...— растерянно промямлил граф, сдержанно вздохнув, он, отошёл к своей тумбе и взял в руки графин воды. — Успокойся, вот на выпей,— отхлебнув воды из стакана Алоис, часто заморгал, словно приходя в себя после удара по голове, и лёг обратно. Присаживаясь на край кровати граф забрал у друга пустой стакан.
— А ты почему не спишь? — поинтересовался Алоис.
— Ты разговаривал во сне, ворочался, решил проверить. Я пытался тебя разбудить но... Ты бледный, с тобой точно всё в порядке, может вызвать Доктора Гримшоу?
— Нет, не стоит, тревожить школьного врача из-за таких пустяков. Это был просто плохой сон... Просто сон. — Алоис кивнул, казалось, уверяя скорее себя, в собственных же словах.
— Тебе снился Лука, Да?
— Я не помню, возможно… Который час?
— Семь тридцать. До занятий ещё два с половиной часа, только ты Транси мог заставить меня встать в такую рань, — улыбнувшись, зевнул Фантомхайв.
Утро оповестило о себе щебетом первых проснувшихся воробьёв и шуршанием метлы дворника. За окном светало.
Осеннее солнце бросало свои длинные, яркие лучи, пробиваясь сквозь редкие кроны деревьев. Зала потихоньку наполнялась учениками, кто-то уже усаживался за столы, кто-то дожидался соседа. Вокруг звучали детские голоса и звон посуды.
— Поспешим Алоис, а то на завтрак опоздаем, — строго проговорил граф, обращаясь к собеседнику и ускоряя шаг.
— Доброе утро мистер Фаустус. — коротким кивком поприветствовал идущего навстречу учителя Фантомхайв, заходя в столовую.
— Доброе.
В попытке догнать друга Алоис не заметил, как столкнулся с учителем латыни.
— Доброе утро, Алоис. — с непонятной теплотой в голосе произнёс Клод, обращаясь к мальчику.
— Доброе утро, — безразлично бросил мальчик.
— Снова спешишь? — поинтересовался Фаустус.
—Вам снова показалось — усмехнулся граф.
— Что ж увидимся на уроке... Господин Транси. — вежливо попрощавшись, учитель удалился, но последние слова, не просто показались ученику смутно знакомыми, они ввели Алоиса в ступор. Не отрывая взгляда от удаляющейся по коридору фигуры, мальчик хаотично пытался вспомнить, где уже слышал их от этого человека.
— Эй! Транси ты чего там застрял, — к мальчику подбежал недовольный Сиэль. — Ты сегодня совершенно растерянный, надо было тебе оставаться в постели. Я бы придумал, что сказать учителям. Откуда тебя наш новый учитель знает? Ты же сбежал вчера с урока.
— Мы случайно, познакомились, когда я вернулся забирать учебники из класса.
— А...вот оно что, а я, было, подумал, почему он попросил меня их не трогать.
— Попросил не трогать?
— Да, он уверял меня, что сам передаст их тебе. — Пожал плечами Сиэль.— Ладно, теперь нам точно стоит поторопиться, а то останемся голодными, пошли...
***
Алоис сидел за партой, в пол уха слушая учителя и изредка делая записи в тетради. Нельзя было сказать, что он любил химию, но считал этот предмет довольно привлекательным, пока престарелый мистер Хамфри ставил любимому ученику не ниже твёрдой четвёрки.
— Теперь аккуратно добавьте реагент из колбы под номером пять в колбу номер три. Но будьте очень осторожны, требуется всего несколько капель, в большей концентрации эта смесь может быть опасной,— суетливо проговорил учитель, вновь отвернувшись к доске и начиная запись очередной формулы.
Интересно… А Господин Фаустус хорошо знает химию? Ведь он такой…Какой именно был для него новый учитель мальчик так и не решил, просто с той встречи у дверей столовой Клод назойливо засел в голове Алоиса. Ни на секунду не соглашая покинуть занятую жилплощадь на протяжении дня. Даже сейчас Транси не сразу заметил, как его коленки коснулась чья-то ладонь.
— Что-то хотел?— Анатоль Дюбуа. Странно, но Алоису никогда не нравилась эта фамилия. Пару лет назад, перевёдясь в эту школу, Дюбуа вернулся со своей семьёй в Англию из Франции, где провёл детство. Как утверждал сам Анатоль, предки его были близким к царскому двору, и имели большое влияние по всей Франции, а сам он носит титул, чуть ли ни графа. Обычно Алоис отвечал надменной усмешкой на подобные, его столь пафосные речи о родословной, которые он заводил после пятого бокала хорошего вина. Будучи приятелем Фантомхайва он мнил о себе больше остальных, считая себя его другом. Вот только Транси неплохо понимал, что у Сиэля нет друзей, у него есть пешки, под очень хорошим руководством, это значило, что они врядли сразу поймут — они лишь пешки.
— Транси я тут подумал, мы не так хорошо знаем, друг друга, а Сиэль много рассказывал мне про тебя, — зная неприязнь Фантомхайва к сплетням и пустой болтовне Алоис понял, что его назойливый сосед попросту лжёт, — ты не против, если мы познакомимся поближе?
Переливая жидкость из одного сосуда в другой Алоис замер, на несколько секунд обдумывая предложение.
— Идёт урок,— усмехнулся Транси.
— Мне не интересна химия, — махнул рукой граф Дюбуа, — Алоис закончил с реагентами постав колбы на место и с улыбкой обратился к собеседнику.
— Согласен, — ответил он, надеясь на этом закончить их разговор, но это оказалось не так уж и просто.
— Когда, — рука Анатоля проворно скользнула выше по бедру. Транси начинала неимоверно раздражать настойчивость нежелательного ухажёра, согласившись, он, не собирался сдерживать слово, понадеявшись в дальнейшем найти причину для отказа.
— Я подумаю.
— Ты не понял, Транси. Мне нужен ответ сейчас, — приторно улыбнувшись, мальчик, чуть сжал бедро Алоиса, — Граф не выносил чересчур, настойчивых уговоров, но ещё больше он не терпел когда применяли грубую силу. Наклонившись к собеседнику Алоис, всмотрелся в глаза Анатоля. Предвкушая интересное, Дюбуа расплылся в улыбке, не сразу почувствовав как, не без помощи, о стол звякнула стеклянная колба, не сразу заметив, как жидкость не торопясь разъедает ткань перчатки и только когда кожу обожгло, взглянул на тыльную сторону своей руки, не сразу осознав, что происходит. Шипя и пузырясь, реагент, разъедал первые кожные слои, когда пена окрасилась кровью, в классе раздался вопль.
— Что здесь произошло? — к пострадавшему подбежал учитель. Анатоль корчился от боли, прижимая обожженную руку к груди. Все взглянули на Алоиса.
— Не знаю, мистер Хамфри,— испуганно, протараторил граф.
— Я внимательно слушал вас и списывал с доски, когда вдруг Анатоль неожиданно...— замялся мальчик, наигранно ужасаясь происходящему.
-Немедленно отведите Дюбуа в уборную и промойте рану, — взволнованно строго проговорил учитель и двое учеников увели Анатоля.
— Транси, тебе стоит посетить мед кабинет у тебя тоже могут быть ожоги или незаметные повреждения, — засуетился учитель, — Я провожу тебя до лазарета. Всем оставаться в классе и продолжать урок, на доске нужные записи. Я скоро вернусь.
Оставив Транси в кабинете медсестры, учитель вернулся в класс. Молодая женщина вымыла руки и подошла к сидящему, на стуле у окна, мальчику.
— Закатай рукава, пожалуйста, вежливо попросила она, — я должна убедиться, что у тебя нет ожогов. Ты, наверное, очень испугался, когда это произошло, — вежливо поинтересовалась женщина. К счастью Алоиса он очень редко бывал в мед кабинете, за всё время учебы.
— Как тебя зовут?
— Алоис. Алоис Транси. А вас?
— Ханна Анафелоуз.
— Вот, всё в порядке, Алоис, — с облегчением улыбнулась Ханна, — Можешь одеваться, она легонько потрепала мальчика по волосам.
— Перестаньте обращаться со мной, как с ребёнком, — грубо выпалил Алоис отстраняясь.
— Ну что ты, я и не собиралась,— пошутила медсестра, — Ты же у нас уже взрослый мальчик. Не дожидаясь окончания этого спектакля, Алоис поднялся с места, прошёл к двери.
— Ты брат Луки из класса. В, верно? Я просто хотела принести свои соболезнования..., — не успев договорить, Ханна обернулась на звук захлопнувшейся двери.
Граф Транси не понимал, почему, после смерти его брата совершенно чужие и малознакомые люди приносили ему свои соболезнования. Люди, которые раньше не заметили бы его, говорили, как им жаль. Люди, которые не знали толком ни самого Алоиса, ни его брата лезли к нему в душу с их такой фальшивой искренностью, что мальчику становилось не хорошо. Зачем, ведь они никогда по настоящему не поймут его боли от этой утраты, тогда зачем всё это. В такие моменты хотелось уйти, впрочем, что он и сделал.
***
Тем летним вечером стояла сухая тёплая солнечная погода. Яркое солнце слепило, воздух был свеж, будто горный. Все мысли и тревоги словно исчезали, а грудь наполняло легкостью, вместе с кислородом. Все цвело и благоухало миллионы разнообразных ароматов и запахов. Бабочки и жужжание пчёл шмелей и иных насекомых наполняют воздух, придавая ему летнего настроения. Устроив пикник на берегу реки, под невысоким дубом они весело проводили время, играя в прятки и собирая полевые цветы. Молодая белокурая женщина плела венок из сорванных цветов и колосьев, которые лежали подле неё.
— Мама я принёс ещё, — радостно выпалил маленький мальчик, подбегая к женщине и протягивая её охапку цветов.
— Ах, вот ты где проказник, — она поднялась с колен и надела на него венок из голубых цветов, — это тебе, теперь зови брата, будем кушать.
— Я уже здесь, — вышел из-за дерева счастливый белокурый парнишка чуть старше.
— Тогда за стол, — рассмеялась женщина, потрепав сына по волосам.
Вспомнив этот жест медсестры граф, презрительно прыснул и отвёл взгляд в сторону. Можно было подумать, юный Транси был только единственным посетителем пустынного полу — заброшенного кладбища в тот день. В лабиринте торжественных гранитных пирамид, могильных камней и надгробий, местами поросших мхом, скорбных мраморных статуй ангелов, покосившихся железобетонных и деревянных крестов, высоких оград по не просохшей земле стелился туман. Серое осеннее небо заволакивало тучами делая обстановку вокруг ещё более угрюмой и печальной.
— Она всегда плела нам венки именно из полевых колокольчиков. Из этих дурацких колокольчиков, — всхлипнул он, сжав руке букетик второпях нарванных ромашек. В груди неприятно и болезненно заныло, к горлу подкатил комок. Пересилив себя граф, молча, закрыл глаза и тяжело вздохнул, положив цветы на землю, покинул кладбище.
Красиво вытаченные прописные буквы в камне надгробия гласили: "Здесь покоится любимый сын и брат Лука Маккен"…
***
Низкое небо оплакивало весну слезами холодных дождей, а деревья — слезами опадающих листьев, что шуршали под ногами. Граф наблюдал, как печально они опускаются на землю. Медленно, не спеша, будто у них в запасе целая вечность. Смена цвета, падение, подвластность ветру – это так похоже на человека! Душу наполняла тоска, и не возможность изменить ход событий, а потому оставалось лишь всматриваться в плачущее небо, высокомерно возвышающееся над головой.
Одинокая бабочка покачивалась на тяжелом цветке репейника. Она может так долго сидеть, сложив крылья, что, можно подумать, не взлетит уже никогда.
Над прудом то и дело пролетали стайки диких уток. Они словно готовились к отлету в дальние страны и сбивались в стаи.
Выйдя к берегу озера Алоис остановился на небольшой площадке огороженной мраморной балюстрадой, под раскидистым клёном. Гранитная старая плитка расходилась множеством трещин пропуска сквозь них на свет новую жизнь в виде пожелтевших травинок. К воде вела широкая лестница, её ступени были покрыты трещинами и мхом от постоянной близости воды. Воздух наполняли запахи влаги глинистой тины и камыша. Огненно красная кромка леса, на другом берегу, отражалась в тёмной глубине, водной глади, окрашивая поверхность в алый цвет. Речная гладь казалась неподвижной и холодной, пока внезапный порыв ветра безжалостно не срывал осеннюю красу с грустных крон, покрывая озеро лёгкой позолотой.
У берега потихоньку стали появляться утки и пара лебедей. Достав из кармана заранее припасенный кусок булки, Алоис раскрошил её на воду, наблюдая, как жадно птицы поглощают лакомство.
— Ты об утратах не жалей. И миг утраты не кляни: как темный дух грядущих дней,
проходит он сквозь наши дни, чтоб мы учились у него. Мириться с тем, что суждено, и обходиться без того, что смерть отнимет все равно… — знакомый спокойный холодный голос раздался за спиной, невольно заставляя обернуться. Вставая рядом, к балюстраде подошёл молодой высокий мужчина в знакомом мальчику пальто.
— Вы не осведомлены о том, что заходить за пределы академии в учебное время строго запрещено, — укорительно подметил учитель, поправляя очки.
— А вам никто не говорил, что подкрадываться со спины — это нехорошо? — съязвил Транси, разворачиваясь, испускаясь по ступеням к самой воде продолжая кормить уток.
— Ты опять не пришёл на мой урок, Алоис. — Фаустус спустился вниз на несколько широких ступеней, ближе к собеседнику.
— Я не люблю латынь.
— Значит ваша неприязнь к этому языку это всё,— Клод сделал паузу, — неужели нет более весомой причины пропускать мои уроки, или ваша причина носит исконно личный характер, — намекнул учитель. Транси набрал полные лёгкие воздуха собираясь возразить, но едва он успел обернуться, как нога соскользнула с мокрой опоры. Зажмурившись, граф уже собирался с головой окунуться в воду, как чьи, то крепкие руки ловко ухватили его за предплечье и потянули на себя.